Постюгославское пространство: проблемы, вызовы

Односторонние заявления Словении и Хорватии о независимости и выходе из федерации ставили остальных ее членов и все мировое сообщество перед лицом политики свершившихся фактов. На повестку дня сразу же выдвинулось несколько вопросов, к решению которых никто не был готов: является ли односторонняя декларация о независимости достаточным основанием для международного признания самопровозглашенного государства? Имеет ли федерация как общепризнанный субъект международного сообщества право на защиту своей целостности? Где предел права наций на самоопределение вплоть до отделения? Каковы принципы определения границ новых государств? Эти и многие другие вопросы, связанные с правопреемственностью государственных образований, ни­когда не обсуждались, не было и теоретических проработок их решения. С лета 1991 г. под влиянием процессов, протекавших в Югославии, они перешли в разряд животрепещущих.

Таким образом, причины, приведшие к событиям начала 90-х годов имеют комплексный характер. Во-первых, всегда существовавшие национальные и религиозные противоречия не были решены, но за счет совместного проживания народов в одном государстве, когда многие из их интересов вообще не учитывались государством, ситуация в этом плане  только усугубилась. Во-вторых, существовали экономические причины: республики имели различный потенциал и развитие. Внутренние причины сочетались с внешними: «бархатные революции» в Европе и перестройка в СССР послужили катализатором для югославских событий.

Глава II. Обострение межнациональных отношений

 

§ 1. Вооруженные столкновения в Словении

В ходе кардинальных изменений в Югославской федерации рубежа 90-х годов XX века, всегда существовавшие национальные противоречий, вылились в масштабные противостояния. Перерастание государственного кризиса в вооруженный конфликт имело свои особенности в каждой из отделившихся республик. Руководители Словении (а затем и Хорватии) сознательно шли на обострение обстановки, чувствуя поддержку из-за рубежа. На первых порах они получали ее главным образом со стороны Германии, которая после объединения проявила неожиданно большой интерес к Юго-Востоку Европы. Ощущение поддержки позволило словенскому руководству начать военные действия против Югославской Народной Армии (ЮНА)[38].

Кульминация политического кризиса наступила в мае — июне, сначала вследствие решения Сербии и Черногории, не согласившихся с избранием С. Месича на пост председателя Президиума СФРЮ, а затем в результате провозглашения независимости Словении и Хорватии 25 июня 1991 года. Словения сопроводила этот акт захватом контрольно-пограничных пунктов, где были установлены знаки государственного отличия республики, а на границе Хорватии были созданы контрольно-пограничные пункты. В Словении решением республиканских властей был установлен свой пограничный и таможенный контроль на границах с Австрией и Италией. При отсутствии соответствующих соглашений с федеральными органами такие действия нарушали общее экономическое пространство и задевали права других республик, поскольку вставал вопрос о границах и праве контроля за ними. Проблема обострялась и тем обстоятельством, что за несколько дней до этого было подписано соглашение Словении с Союзным Исполнительным Вече, по которому Словения отказывалась от самостоятельного взимания таможенных пошлин и гарантировала зафиксированные в договоре отчисления в союзный бюджет[39].

Союзное правительство во главе с А. Марковичем, сочтя эти шаги Словении и Хорватии нелегальными, направило две тысячи солдат ЮНА и служащих союзной милиции в Словению, чтобы вернуть под свой контроль югославские пограничные пункты и убрать пограничные пункты, установленные внутри территории СФРЮ.

Фактически это была проба сил. И федеральные власти отреагировали соответствующим образом, направив югославскую армию взять, под контроль пункты перехода границ. Однако Югославская народная армия (ЮНА) натолкнулась на вооруженный отпор словенских отрядов самообороны (примерно 32 тысяч человек)[40]. Последнее было неожиданностью для югославского командования: армейские части не имели приказа стрелять, не располагали боеприпасами, их передвижения носили характер внутреннего перемещения войск. Если бы армия развернула боевые действия, то, по оценке западных военных экспертов, через два-три дня вся Словения превратилась бы в развалины. Поэтому основные жертвы — их общее число — 56 убитых и около 300 раненых (по данным Красного Креста Югославии, погибло 49 человек) — пришлись на части федеральной армии, тем более что словенская сторона была полностью в курсе всех ее планов и перемещений[41].

Первые же сведения о кровопролитии в Югославии привели к интернационализации внутриполитического конфликта. Инициатива шла с разных сторон. Создавалось впечатление, что многие международные организации как будто ждали подходящего повода, чтобы проявить инициативу. Было естественным ожидать действий со стороны СБСЕ, которое создало в начале июля 1991 г. специальную комиссию по Югославии. Но эта комиссия не смогла проявить себя, хотя проблема входила именно в ее компетенцию. Она вскоре была оттерта на второй план действиями Европейского Союза (ЕС), давно уже следившего за развитием событий и принимавшего различные декларации. ЕС проявил огромную активность. Им была направлена специальная «тройка» европейских министров с целью посредничества между федеральным центром и мятежными республиками и сразу же принято решение о прекращении экономической помощи Югославии - т.е. на практике все тем же федеральным органам. Действия этой организации с первых же шагов приняли однобокий антиюгославский и антисербский характер. Такой же характер приобрела и развернувшаяся в западной прессе мощная пропагандистская кампания, вскоре переросшая в настоящую информационно-психологическую войну. Одновременно становилось ясно, что СБСЕ постепенно оттирается на обочину событий и начинает терять свой былой авторитет[42].

Соглашение о прекращении боевых действий  было заключено в июне 1991 между председателем Союзного исполнительного вече и правительством Словении. В июле 1991 члены Президиума СФРЮ, руководители Словении и Хорватии, а также министры иностранных дел Нидерландов, Люксембурга и Португалии (уполномоченные Европейского Союза) приняли совместную декларацию о мирном разрешении югославского кризиса (т. н. Брионская декларация). 18 июля Президиум СФРЮ принял решение о выводе войск ЮНА из Словении. По истечении трехмесячного моратория на выход из Югославии, предусмотренного Брионским соглашением, Словения и Хорватия в октябре 1991 объявили о своем суверенитете.

Брионские соглашения, а затем решение о выводе частей Югославской народной армии (ЮНА) с территории Словении в республике восприняли как фактическое признание ее независимости и суверенитета, они трактовались как победа ее политики. Эйфория от «военного успеха» сделала трещину в казавшемся ранее незыблемом единстве коалиции правящих партий Демократиче­ской оппозиции Словении (ДЕМОС). Более активно и наступательно повели себя министры обороны, внутренних и иностранных дел, откровенно заявившие о своих претензиях на власть.

§ 2. Боевые действия на территории Хорватии

Не менее популярными идеи обретения государственного суверенитета и независимости были в Хорватии. До недавнего времени ее руководство отстаивало вариант превращения Югославии в союз суверенных государств. Однако дальнейший ход событий, когда эпицентр, югославского кризиса переместился в сферу сербскохорватских отношений, внес определенные коррективы в позицию Хорватии. Причина этого — резкое, вплоть до военных столкновений, обострение вопроса о сербах, компактно проживающих в этой республике и заявивших о своей автономии, а следовательно, и проблемы внутренних границ[43].

Действия Хорватии по достижению самостоятельности сопровождались противодействием со стороны сербского населения республики. В война здесь приобрела характер столкновения между желавшим остаться в составе Югославии сербским населением, на стороне которого были солдаты ЮНА, и хорватскими вооруженными частями, стремившимися воспрепятствовать отделению части территории республики[44].

Начавшиеся весной 1991 стычки сербских отрядов территориальной самообороны с хорватской полицией и военными формированиями уже в конце августа переросли в крупномасштабный вооруженный конфликт.

Вооруженные столкновения между хорватскими военизированными формированиями и отрядами сербов приобрели, несмотря на неоднократно принимавшиеся соглашения о прекращении огня, характер затяжных боевых действий, ежедневно приносивших все новые и новые жертвы. Части ЮНА, призванные создать буферную зону в кризисных районах, сами оказались втянутыми в конфликт.

В таких условиях, естественно, изменился подход Хорватии к будущему устройству Югославии. В Загребе перестали говорить о союзе суверенных государств, и заявили о полной независимости республики.

Хорватское руководство ужесточило и подход к разрешению кризиса. Оно потребовало полностью вывести части ЮНА с территории республики, оставив в распоряжении властей оружие, боевую технику и военные объекты. Были предприняты попытки «парализовать» работу федеральных органов: депутаты республики сразу же по принятии декларации о независимости Хорватии были отозваны из югославского парламента. Такие же действия были совершены и в отношении представителей республики в союзном правительстве и дипломатических представительствах за рубежом[45].

Хорватия, как и Словения, сразу стала добиваться интернационализации конфликта, поддержки международного общественного мнения, объявив себя жертвой агрессии «сербокоммунистической союзной армии» и сербских военизированных формирований, поддерживаемых Сербией. Сербские же власти заявляли, что их республика не находится в состоянии войны, а конфликт возник между хорватскими властями и сербским населением Хорватии[46].

Вспыхнувшие в Хорватии этнические конфликты, охватили районы с преимущественным или преобладающим сербским населением. Помимо Сербской Краины (г.Книн) конфликты возникли в восточной части Славонии, Баранье и Западном Среме (исторические и географические названия частей территории Хорватии), где образовалась вторая Сербская автономная область (центр — г. Вараждин). Отказ хорватского руководства от предоставления этим областям автономии, которая гарантировала бы их права, создал конфронтационную ситуацию. Посылка туда хорватских войск и националистических добровольческих отрядов привела к кровопролитию и антисербским эксцессам. В ответ возникли сербские отряды самообороны. Вину за начавшуюся гражданскую войну хорватские власти постарались возложить на Сербию. Руководство последней не стояло, естественно, в стороне и оказывало поддержку сербским силам, как в Хорватии, так и в Боснии и Герцеговине. Впрочем, его действия в этом плане практически ничем не отличались от мер хорватского руководства в поддержку хорватских сил в Боснии и Герцеговине.

Действия югославской армии, вовлеченной в вспыхнувшую гражданскую войну, носили двоякий характер. С одной стороны, она выполняла указания федеральных властей по обеспечению контроля за государственными границами страны. С  другой старалась разъединить враждующие стороны: борющиеся хорватские формирования, отряды сербской самообороны, добровольцев. ЮНА не ставила перед собой стратегических целей, вроде похода на Загреб, о чем постоянно говорила хорватская сторона, обвиняя ее и Сербию в агрессии. Военные столкновения охватили именно те районы Хорватии, где проживало сербские население. Как раз эти районы и подверглись разрушениям (например, районы городов Вараждин и Осиек), а их население понесло значительные жертвы, причем пострадали не только сербы, но и хорваты. Несомненно, однако, что без участия частей ЮНА число жертв этногражданской войны было бы гораздо большим. Потери всех конфликтующих сторон составили по разным подсчетам от 10 до 30 тыс. убитыми, огромное количество раненых (число убитых и раненых обычно соотносится как 1: 5), насчитывалось также более 500 тыс. сербских и хорватских беженцев, большинство из которых лишились всего своего имущества, а многие — и своих близких[47].

Факты свидетельствуют о том, что было бы несправедливо возлагать всю вину на одну лишь сербскую сторону, а, в хорватской видеть только невинную жертву. Между тем именно так стала изображать дело практически с самого начала значительная часть западных средств массовой информации. В этом, собственно, и состояла хорватская стратегия[48]. Отказывая сербскому населению в тех правах, которых Хорватия добивалась для себя, а затем, становясь в позу жертвы сербской агрессии, хорватская сторона многими действиями — блокадой казарм, нападением на мелкие подразделения, гонениями сербского населения и т. д. — сознательно провоцировала ответную реакцию федеральной армии. Целью таких действий было стремление добиться международного признания Хорватии как независимого государства. Вторым шагом в этом стратегическом замысле являлось использование международного признания как мощного инструмента принуждения, способного заставить федеральную армию очистить контролируемую ею территорию (до трети общей площади Хорватии). В целом такая линия была направлена на интернационализацию югославского кризиса, на использование внешних сил, готовых поддержать Хорватию в ее борьбе против Сербии и остатков югославской федерации[49].

Особой одиозностью отличались действия хорватского представителя в Президиуме СФРЮ С. Месича. Когда этот орган в августе 1991 г. принял решение о создании комиссии, которая совместно с хорватскими властями должна была добиться прекращения огня, С. Месич обратился к хорватскому парламенту — Сабору — с призывом не признавать эту комиссию, а Сербию объявить агрессором. Его деятельность продолжалась до тех пор, пока в начале декабря 1991 г. Хорватия не приняла решения выйти из федеральных органов. Возвратившись в Загреб, С. Месич заявил: «Спасибо за оказанное мне доверие бороться за интересы Хорватии на том участке, который был мне поручен. Думаю, я выполнил задание — Югославии больше нет»[50].

Ряд аналитиков, в частности германских, пришли к выводу, что этногражданские конфликты в Хорватии вылились в пропагандистскую войну средств массовой информации, которая распространялась далеко за рамки Югославии. Победителем из нее вышла хорватская сторона, сумевшая получить поддержку большинства органов прессы в Западной Европе, прежде всего в Германии и Австрии, и в CШA. Проигравшими оказались югославская федерация и Сербия, на которую возлагалась ответственность за этнические конфликты. Односторонность таких оценок была очевидна. Но за ними скрывался не поиск истины, а определенные политические интересы, вылившиеся в конечном счете в признание независимости Словении и Хорватии, а затем и других республик и заявления о прекращении существования Югославии в ее прежнем виде[51].

Перемирие удалось установить лишь с 15 попытки, когда Европейское сообщество, по инициативе Германии, признало независимость «всех желающих югославских республик», а ООН решила разместить силы по поддержанию мира в Хорватии, на территориях, где идет война (план С. Вэнса)[52].

Попытки быстрого урегулирования конфликта оказались тщетными. Решено было перейти к прагматической политике «малых шагов», предполагавшей, в частности, привлечение войск ООН. Последние были введены в Хорватию в феврале 1992[53]. Приход «голубых касок» во многом завершил процесс военного противоборства в Хорватии. Посылка «голубых касок» в Хорватию для разъединения конфликтующих сторон принесла некоторые результаты, хотя главную роль здесь сыграло установление примерного равенства сил. Однако и это умиротворение часто нарушалось, причем наибольшую агрессивность проявляли хорватские формирования[54].

§ 3. Положение Сербии

 

Распад федерации означал для Сербии ослабление её ведущей роли в сообществе югославских республик, ухудшение положения сербов, живущих в других республиках, и, наконец, усиление центробежных тенденций в самой Сербии. Поэтому с порога были отвергнуты, тогдашние предложения Словении и Хорватии о конфедеративном устройстве страны. Сербское руководство осудило и провозглашение, данными республиками независимости, назвав эти акты противозаконными, угрожающими целостности СФРЮ, таящими в себе опасность гражданской войны. С целью пресечения действий сепаратистов оно настаивало на решительных действиях союзных органов и ЮНА, чтобы положить конец военным действиям в этих республиках.

Тем не менее, по мере развития событий в стране появились некоторые изменения и в позиции Сербии. К примеру, она относительно быстро смирилась с уходом Словении и полностью поддержала вывод частей Югославской народной армии с территории республики. Словения не была главным, ибо первоочередная задача — решение территориальных споров с Хорватией. Во главу угла всех усилий республики была поставлена задача обеспечить всестороннюю поддержку хорватским сербам, взять их под свою защиту.

Руководство Сербии твердо стояло на том, что самоопределение хорватского народа нельзя связывать с отделением республики в тогдашних нынешних границах. В случае выхода Хорватии из югославской федерации вопрос о внутренних границах следует решать на основе права и других народов на самоопределение. При этом руководство недвусмысленно подчеркивало, что речь идет также о сербах, проживающих в других республиках, прежде всего в Боснии и Герцеговине[55].

Кризис югославской государственности сопровождался сужением базы федеральных органов, составленных из представителей всех республик, входивших в федерацию. Но даже, несмотря на это, они предпринимали шаги к предотвращению кровопролития в ходе этнических конфликтов. Так, именно Президиум СФРЮ обратился в начале ноября 1991 г. к Совету Безопасности ООН с просьбой немедленно направить в очаги конфликтов в Хорватии миротворческие силы ООН. По мере отзыва представителей Словении, а затем и Хорватии из федеральных органов в них, естественно, увеличивался удельный вес других республик, в первую очередь Сербии и Черногории. Это давало основания для враждебных югославской государственности сил (в первую очередь для этнократических кланов отколовшихся от нее республик) идентифицировать «центр» с Сербией и строить на таком отождествлений свою пропагандистскую линию[56].

Серьезная эволюция в вопросе о будущем устройстве Югославии произошла в позиции Македонии. После решения Хорватии и Словении о независимости руководство этой республики пыталось «наверстать упущенное» и не отстать от «северных» республик. Итоги проведенного здесь в сентябре 1991 года плебисцита фактически означали изменение государственного статуса Македонии — республика перестает быть прежней федеральной единицей СФРЮ и приобретает статус самостоятельного государства. В продолжение этой линии парламент Македонии принял решение обратиться к Европейскому Сообществу с просьбой признать ее независимость[57].

Македония — это единственная республика, которой удалось избежать кровопролития, с чьей территории ЮНА вывела свои силы. По решению Арбитражной комиссии Бадинтера, из всех югославских республик, провозгласивших независимость, лишь Словения и Македония удовлетворяют необходимым для этого условиям[58].

Глава III. Гражданская война 1992 – 1995 годов в Боснии

 

§ 1. Провозглашение суверенитета Боснии и Герцеговины

Следующий этап углубления югославского кризиса начался с провозглашением суверенитета и государственной независимости Боснии и Герцеговины в октябре 1991. Причиной военных столкновений стала, главным образом, невозможность договориться относительно будущего устройства Боснии и Герцеговины, имеющей смешанный состав населения (мусульмане, сербы, хорваты). В Боснии и Герцеговине этнический сепаратизм, замешанный на национальной нетерпимости и религиозном экстремизме, привел к непримиримой вражде между проживающими в республике сербами, мусульманами и хорватами[59]. Произошла поляризация сил по этническому принципу: сербы и хорваты стали требовать разделения территории Боснии и Герцеговины либо ее переустройства на конфедеративной основе путем создания этнических кантонов. С таким требованием не согласилась Партия демократической акции мусульман во главе с А. Изетбеговичем, выступившая за унитарную «гражданскую республику» Боснию и Герцеговину. В свою очередь это вызвало подозрение сербской стороны, считавшей, что речь идет о создании «исламской фундаменталистской республики», 40 процентов населения которой являются мусульманами[60].

Мусульманская организация «бошняков» старалась предотвратить сербско-мусульманский конфликт подписанием отдельного документа о совместной жизни и взаимоотношениях двух этнических групп. Эта инициатива была принята сербской стороной, но не нашла поддержки у лидера ПДА А. Изетбеговича. Хорваты, проживающие на территории Боснии и Герцеговины, не согласились никоим образом быть связан­ными с Югославией — очевидно, считая, что своих политических целей им легче добиться в независимой Боснии и Герцеговине. Сербы же сочли неприемлемым для себя оставаться со статусом меньшинства за предела­ми Югославии, в государстве, где преобладает мусульманско-хорватская коалиция[61].

Проведенный здесь в конце февраля 1992 г. референдум по вопросу о независимости республики привел на деле к ее развалу. Сербское население, составляющее треть, бойкотировало референдум и образовало Боснийскую Сербскую Республику — Боснийскую Краину. Хорватское население (17,3%), среди которого усилилось влияние экстремистской проусташской Хорватской партии права, также оформилось как обособленная этническая группа со своим политическим руководством. Появились и экстремистские «зеленые береты» среди мусульман (они составляли 43% населения республики, насчитывавшей всего 4,4 млн. человек), прибыли добровольцы — моджахетдины из ряда мусульманских стран[62]. Итоги плачевны. Каждая из этнических групп находится в конфликте с двумя другими, сложилась ситуация «войны всех против всех» хотя основная часть столкновений приходиться на сербско-мусульманское и хорватско-мусульманские противостояние. Число жертв этнических конфликтов составляет десятки тысяч убитых. Количество беженцев перевалило за миллион. Известны факты, подтверждающие вмешательство в события как со стороны Сербии, так и — в не меньшей степени — со стороны Хорватии, которая держит там части своей регулярной армии. Мусульманские формирования печально знамениты своими жестокостями по отношению к лицам других вероисповеданий, созданием многочисленных концлагерей для сербского населения. Хотя каждая из трех сторон несет свою долю ответственности за этнические конфликты, отношение к ним среди международной общественности, формируемое средствами массовой информации, разное. Различия в отношении к участникам конфликта окончательно сформировались весной 1992 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7