Судопроизводство in jure и in judicio

требования. Отличие контестации от новации имеется и в том, что при новации

прекращаются последствия просрочки, а также обеспечение, а именно

поручительство и залог, тогда как при контестации остаются в силе и

последствия просрочки и поручительства. «Многие примеры показывают, что

одни основания бывают при добровольной новации и другие при вступлении в

процесс. Теряется привилегия из приданого и опеки, если после развода

приданое требуется из стипуляции или, по наступлении зрелости, новируется

иск из опеки, если это было сделано со специальной целью: но никто не

сказал, что это от контестации спора» (см. Дигесты 46. 2. 29).Ответчик

теперь, после контестации иска, должен подвергнуться присуждению и пассивно

подчиниться действию процесса.

Также ко всему выше сказанному, чтобы картина была полной, осталось

добавить следующее. Если ответчик исполнит требование в промежуток времени

между контестацией, заключительного момента производства «in iure», и

решением производства «in iudicio», то он должен был бы быть присуждённым

потому, что в момент контестации ещё существовало право истца. Но, несмотря

на это практика постепенно признала, что судья по долгу службы должен

освободить его, о чём нам и пишет Гай: «… все суды суть освобождающие» – и

это действительно, если присуждение не может последовать (см. Гай кн. 4, п.

114).

Осталось поговорить лишь об обеспечении исполнения судебного решения

на стадии «in iure». Итак, при иске направленном на вещь ответчик должен

представить обеспечение при содействии поручителей, что он выплатит

присужденное с него, так называемое cautio iudicatum solvi. Эта cautio

состояла из трёх клаузул: первая из них, de re iudicata означала, что он

исполнит решение, вторая – de re defendenda – что он будет надлежащим

образом защищаться и третья – de dolo malo, означала, что он не будет

поступать и не поступал злоумышленно. При личных исках обязанность

предоставлять обеспечение наступала в виде исключения по отношению к

подозрительным ответчикам (например те, которые ранее были объявлены

несостоятельными) и при известных привилегированных требованиях (см. Гай

кн. 4, п. 94 – 102). Ответчик, который изъявляет готовность совершить

контестацию иска, но не представляет требуемого обеспечения, приравнивается

к отказывающемуся от своей защиты. Против него допускается немедленное

принудительное исполнение или ввод во владение его имуществом и продажа

оного с аукциона.

Переходя ко второй стадии судопроизводства «in iudicio» надо отметить,

что начиналась она при легисакционном процессе, после назначения судьи, с

того как стороны взаимно вызывали друг друга явиться к этому судье на

третий день (см. Гай кн. 4, п. 15). Сохранился ли этот срок для

формулярного процесса, остаётся неизвестным. Однако, нам известны многие

подробности того, как проводилось судопроизводство на этой стадии и именно

о них и пойдёт речь далее. Итак, первым этапом на этой стадии было

доказывание. На этом этапе, перед назначенным присяжным судьёй процесс

развивался уже в свободной устной форме и при свободной оценке

доказательств. Такими доказательствами служили свидетели, сведущие лица,

осмотр на месте, документы, присяга и тому подобное. Этот процесс уже

больше похож на тот, что мы привыкли видеть в наше время, что лишний раз

свидетельствует о том, что Римское право является основой современного и

является наиболее совершенным по своей идее и структуре. Свидетелей, как и

в наше время, обыкновенно допрашивали под присягой, но обязанности являться

в суд для дачи показаний до Юстиниана не существовало, кроме тех лиц,

которые были свидетелями при формальных юридических сделках. Решение спора

зависело от того, как доказали стороны свои утверждающие суждения, то есть

достаточно ли они привели доказательств для того, чтобы эти суждения, а

следовательно и их права на что-либо были действительными. Предметом

доказывания же служили лишь спорные факты. Тяжесть доказывания

распределялась в процессе производства, так: истец должен был доказать те

факты, которыми он обосновывал иск, а ответчик – факты, на которых он

основывал свои опровержения о чём говорит следующее: «Следует сказать, что

при предъявлении эксцепции ответчик должен занять положение истца и он сам

должен предъявить доказательство возражения, как если бы это было исковое

требование, например если он пользуется эксцепцией о том, что имеется

договор, то он должен был доказать, что договор был заключён» (см. Дигесты

кн. 22, III, 19). То есть ответчик, возражая, становится в положение истца,

что уравнивает истца и ответчика в их возможностях доказать свои

утверждения и опровержения. Обеим сторонам давалось право представить суду

свидетелей, которые выразили согласие явиться. Если свидетель отсутствовал,

то допускалось прочтение присланных им письменных показаний. Но, как пишут

Гай и Квинтилиан, таким письменным показаниям придавалось мало веры. В

качестве сведущих людей источники называют землемеров – агрименсоров,

привлекавшихся к спорам о границах (см. Дигесты кн. 10, I, 8, 1). Из

последнего текста вытекает, что в таких же делах применялся и осмотр на

месте. Упоминается также осмотр тела раненого человека. Присяга же, как

средство решения дела, не применялась, но для подтверждения отдельных

фактов суд мог обязать одну из сторон принести присягу. Судьи поступали

здесь по свободному усмотрению и выбирали ту сторону, которая была и лучше

осведомлена и заслуживала доверия.

В этой стадии производства судья мог пользоваться советами друзей и

юристов, но решение юридически зависело от него и ложилось на его

ответственность. При нескольких присяжных судьях дело решалось по

большинству голосов. Решение объявлялось устно и в присутствии сторон. Не

требовалось, чтобы в решении приводились мотивы и основания вынесенного

решения. Внешними рамками деятельности судьи в этой, второй стадии

процесса, всегда оставалась переданная ему от претора сторонами формула.

Судья был обязан принять эту последнюю в данной ей формулировке, хотя бы

она и заключала в себе какие-либо ошибки. Особенно важно отметить значение

ошибок в требовательном пункте формулы (intentio)[7]. И хотя эти ошибки

могли проникнуть в формулу при производстве «in iure», но последствия их

истец нес «in iudicio». Они могли заключаться в превышении или понижении

требований к ответчику со стороны истца. Последствия уменьшения требований

были не столь тяжелы для истца. Он сохранял за собой право взыскать в новом

процессе недополученную разницу. Более тяжелые последствия влекло за собой

преувеличение требования. Это преувеличение могло произойти re, loco,

tempore или causa, то есть по сумме (размеру требуемого), по времени, по

месту или по основанию иска.

Одним из примеров преувеличения re служило предъявление иска в сумме,

превышающей действительный долг ответчика, и, следовательно, преувеличение

касалось размеров самого требования. Превышением во времени являлось

требование платежа по долгу, срок которому ещё не наступил. Превышение по

месту, касается места исполнения обязанности. Кредитор мог по договору

требовать, например платежа долга в Коринфе, но, не желая туда ехать,

предъявлял иск в Риме. Для этого была создана так называемая actio de eo

quod certo loco, которая формулировалась по аналогии с требованиями

определенной суммы, и называлась actio utilis (см. Дигесты кн. 13, IV, 1).

Претор предписывал судье установить обязанности ответчика в определенном

месте, а присудить к платежу в Риме. Наконец, превышение может коснуться и

оснований иска, например, в исках о праве собственности с его различными

обоснованиями. Всякое из этих превышений истцом, действительно

принадлежащих ему прав, влекло для истца невыгодные последствия, о чём и

пишет Гай: «Если кто-нибудь в интенции заявлял больше, чем ему следовало,

то он проигрывал своё дело, то есть терял вещь и не был восстановляем

претором в прежнее положение за исключением некоторых случаев, в которых

претор не допускает, чтобы все истцы терпели убыток по причине его ошибки;

ибо претор приходил на помощь лицам моложе двадцати пяти лет в этом, как и

в других случаях» (см. Гай кн. 4, п. 53). Поскольку он не сумел доказать с

полной очевидностью правильности своего требования, постольку происходило

освобождение ответчиками притом в полной и окончательной форме, так как

преувеличенный требовательный пункт – интенция – оказывался ложным и не

подтвержденным, а формула обязывала судью в таком случае освободить

ответчика. Начать дело вновь препятствовало исключающее действие

последовавшего решения. Чтобы избежать невыгодных последствий запроса,

существовало лишь одно средство, необходимо было ввести в формулу

прескрипцию в пользу истца, предупреждающую судью о возможности дальнейшего

уточнения истцом его требований.

Обязанностью и долгом присяжного судьи было строгое следование

указаниям, данным в формуле, и выразить устно свое суждение — сентенцию.

Особенность римского процесса заключалась в том, что он носил денежный

характер присуждения: «во всех формулах, которые имеют кондемнацию, она

предписывает денежную оценку» (см. Гай кн. 4 п. 48) или всякое присуждение

должно быть денежным. В некоторых случаях магистрат, уполномочивая судью к

присуждению в денежной сумме, ограничивал его усмотрение указанием

определенной суммы, свыше которой судья не мог оценить иска (см. Гай кн. 4,

п. 49-52). И только в имперскую эпоху отступили от принципа обязательной

денежной кондемнации, установив, что если предметом иска является

определенная вещь, то ответчик присуждается к ее выдаче. Подобно litis

contestatio в первой стадии производства (in iure), решение дела судьей во

второй стадии (in iudicio) влекло за собой погашение процесса, то есть

процесс, доведенный до решения, не мог быть вновь начат. В отношении истца

к такому результату приводило доведение дела в первой стадии процесса (in

iure) до litis contestatio. Однако, что касается ответчика, то доведение

дела до litis contestatio само по себе не служило для него препятствием к

возбуждению в дальнейшем спора, тождественного уже разрешенному. Например,

между двумя лицами идет спор о наследстве, причем часть наследственной

массы находится во владении одного из них, часть — во владении другого. Гай

(см. Дигесты кн. 44, II, 15) пишет, что каждый из них может предъявить иск

о наследстве к другому. Но если по иску первого вопрос о праве на

наследство разрешен судом в пользу первого, а второй потом предъявляет иск

об этом наследстве к первому, такой вторичный судебный процесс противоречил

бы принципу законной силы судебного решения. Гай в приведенном месте

говорит, что против иска второго

может быть предъявлена exceptio rei iudicatae. Гай обосновывает это

заключение таким фактом: «…тем самым, что суд признал наследство за мной,

оно должно считаться признанным не принадлежащим тебе». Последнее

признается между спорящими сторонами за истину для данного вопроса и, как

таковая, она имеет для участников в деле обязательную силу. Судебное

решение (res iuducata) заканчивает процесс и может быть освободительным или

осудительным.

Осуществление судебных решений происходило двумя способами: во-первых,

истцу дается вместо прежнего иска новый (action iudicati) бесспорный иск о

выполнении решения, содержание которого определено судебным решением и

второе каждой из сторон даётся exceptio rei iudicatae на случай, если

противная сторона пытается вторично возбудить решенный уже судом спор.

Условиями для предъявления этой эксцепции были следующие обстоятельства:

первое, возбуждение того же притязания, когда отыскивается тот же предмет

на основании того же самого права, имеющего тождественное основание,

например, куплю-продажу, ссуду, дарение, второе, между теми же лицами.

Однако, помимо самого истца и ответчика к тем же лицам причисляются также

универсальные или даже сингулярные преемники, в том случае, если они

приобрели своё право после контестации. Дальнейшим выводом из основного

правила было распространение содержания судебного решения только на

участников первого процесса и их правопреемников.

В том случае, если ответчик отрицает законную силу судебного решения,

он может против него защищаться. В классическую эпоху сторона, недовольная

судебным решением, могла при наличии уважительных обстоятельств испросить у

претора restitutio in integrum, то есть восстановление в первоначальное

положение, в данном случае это признание судебного решения несостоявшимся.

В имперскую эпоху можно было судебное решение обжаловать в высшую инстанцию

(апелляция), однако с риском присуждения в двойном размере в случае

проигрыша дела. Если же ответчик не защищается и не платит, истец может

произвести принудительное взыскание с помощью action iudicati. Оно могло

носить личный или имущественный характер. В первом случае это было

содержанием должника под арестом до уплаты или отработки долга. Во втором

случае те, которым ответчик должен был сумму обозначенную в судебном

решении (res iudicata), вводились во владение имуществом должника, то есть

осуществлялось так называемое missio in bona. Спустя некоторое время они

выбирали из своей среды magister bonorum, который продавал имущество

должника, а покупатель (emptor bonorum), купив это имущество тем самым,

оплачивал, в пределах покупной цены, долги ответчика. С исполнением

судебного решения процесс окончательно завершался и не мог быть возбуждён

заново за исключением тех случаев, которые были описаны ранее.

III. Немного об экстраординарном процессе.

В эпоху поздней империи возник экстраординарный судебный процесс. Он

назывался так потому, что был действительно необычен для практики римского

суда. Ибо, после исчезновения выборов судей, судебные функции стали

выполнять назначенные сверху государственные чиновники: в Риме и

Константинополе префекты города, в провинциях – правители провинций. Иногда

судебные функции осуществляли и сами императоры. Рассмотрение дел утратило

публичный характер: оно проходило лишь в присутствии сторон или особо

почетных лиц. Исчезло деление процесса на две стадии (in iure, in iudicio).

Возникло и такое новшество как возможность обжаловать решение судьи более

низкой инстанции судейскому чиновнику более высокой инстанции, вплоть до

императора.

Заключение.

Итак, я рассмотрел в своей работе некоторые наиболее важные и

основные аспекты римского судопроизводства. Надо сказать, что римское

право, являясь наиболее прогрессивным, являет собой невероятно сложную

структуру, состоящую из жизненного опыта многих поколений людей их идей и

принципов. Отдавая должное римским юристам, хотелось бы сказать, что они

потрудились на славу, создавая то, чем пользовались и будут пользоваться

люди в течение многих столетий. Пытаясь предусмотреть, каждую ситуацию,

каждый жизненный случай в законах, они хоть и не достигли того, к чему

стремились, но создали то, что явилось основанием для развития правовых и

многих других важных общественных институтов, как прошлого, так и

современности.

Что касается судопроизводства, то я считаю, что оно явило собой

воплощение наиболее важных принципов справедливости и гуманизма по

отношению к человеку. Однако, не смотря на всё это, справедливо будет

заметить, что и оно и римское право в целом содержало недоработки и

недостатки. Одним из таких недостатков, который был в последствии устранён,

является очень большая привязанность правовой стороны к материальной оценке

вещей, то есть каждый иск оценивался в денежном эквиваленте, имел свою

стоимость, о чём мы можем найти подтверждение у Гая (см. Гай кн. 4 п. 48).

Это приводило к тому, что в случае неверной оценки этой вещи, либо истец

либо ответчик терпел убыток, ещё и потому, что в расчёт не включалось и то,

что данная вещь могла стоить гораздо больше или быть для него просто

бесценной вследствие тех или иных обстоятельств. В имперскую эпоху, как я

уже говорил, этот недостаток был устранён, что означает то, что если ты

взял вещь, ты обязан вернуть именно её, а не денежный эквивалент, как это

было ранее. Вторым и, к сожалению, неустранимым недостатком, как римского,

так и нынешнего права и судопроизводства, является чрезвычайная

обобщённость предметов и явлений под одним термином, что в некоторых

случаях вызывает простую путаницу, а в других приводит к не правильному

рассмотрению дел, и как к следствию вынесению неверных судебных решений.

Третьим недостатком, касающимся непосредственно легисакционного

судопроизводства, на протяжении долгого периода, была чрезвычайная

сложность самого процесса тяжбы как следствия его привязанности в прямом

смысле к букве и слову закона. То есть, то, что любое даже малейшее

искажение формулировки писаного закона приводило к проигрышу процесса. Это

происходило, главным образом, потому, что римляне, как известно, очень

чтили закон, как гарантию защиты своих личных и деловых интересов. Ещё

одним существенным недостатком легисакционного процесса было отсутствие

возможности действовать в суде через третьих лиц. Это означает, что при

ведении процесса истец, равно как и ответчик обязаны были присутствовать

лично при разбирательстве их дела, а также защищать и оправдывать себя (см.

Гай кн. 4, 82). Также и у формулярного и у легисакционного судопроизводства

проблемным был пункт о предоставлении поручительства. Заключался он вот в

чём, при предъявлении иска и истец и ответчик должны были представить

поручителей (см. Гай кн. 4, 89), что вытекало непосредственно из первого

недостатка приведённого здесь, денежной оценки иска. В том случае если

какая либо из сторон не представляет со своей стороны поручителей, в силу

тех или иных обстоятельств, то к доводам этой стороны судья вправе

оказывать меньше доверия, чем к той, которая их предоставляет. Это связано

с тем, что, как известно, поручители, в случае неисполнения тем, кто

проиграл процесс своих обязательств, несли ответственность своим

имуществом. И как следствие, если эти поручители не были представлены на

процессе какой-либо из сторон, а судья по причине их отсутствия не обратил

должного внимания на доводы этой стороны, хотя бы они и были самыми

убедительными, и присудил какую-либо вещь другой стороне, то, ведь, это

решение является нам несправедливым. То есть поручительство, являясь важным

фактом при рассмотрении дел, в некоторых случаях приводило к предвзятому

отношению со стороны судьи к истцу или ответчику, что недопустимо и потому,

на мой взгляд, является недостатком. Причиной этому служит, по моему

мнению, такой недостаток, как отсутствие у суда возможности применить силу

в случае неисполнения решения суда, используя только юридические

инструменты воздействия. Также было ещё множество других недостатков, но о

них здесь мы упоминать не будем, так как целью данного отступления от

достоинств римского права к его недостаткам было не показать то, насколько

это право было несовершенным, а несколько другое. Точнее говоря, цель

данного отступления – подчеркнуть, что хотя римское право и является

образцом для современного и его нельзя сбрасывать со счетов, но и нельзя

считать его совершенным, так как в жизни всё изменяется и постоянно

расширяется. В любом случае жизнь будет богаче в своих проявлениях, нежели

это описано в законах.

Список использованной литературы.

1. Римское частное право, М., 1948; Машкин Н. А.

2. История древнего Рима, М., 1948; Ковалев С. И.

3. История Рима, С-Пб., 1948.

4. История государства и права, т. 1, М., 1949.

5. История древнего мира, М., 1952.

6. Большая Советская Энциклопедия т. 13, М., 1952.

7. Большая Советская Энциклопедия т. 18, М., 1953.

8. Большая Советская Энциклопедия т. 36, М., 1955.

9. Памятники Римского Права, М., 1997

10. Римское Частное Право, М., 2002; Перетерский И. С.

11. Конспекты по Римскому праву.

Источники.

«Законы XII таблиц»

«Институции Гая»

«Дигесты Юстиниана»

Автор курсовой работы: Галахов Юрий Геннадьевич.

Дизайн и художественное оформление: Галахов Юрий Геннадьевич.

Москва 2002 год.

-----------------------

[1] Памятники Римского Права стр. 6. Таблица IV. 1. Москва, 1997 г.

[2] Более точно этот пример будет приводиться далее, при рассмотрении видов

легисакционного процесса.

[3] Необходимая часть «Законов XII таблиц» приведена выше (см. стр. 6).

[4] Sponsio – одна из форм стипуляции (stipulatio), устного договора,

заключённого посредством вопроса будущего кредитора и совпадающего с этим

вопросом ответа со стороны лица, соглашающегося быть должником по

обязательству.

[5] Данный закон объясняется тем, что в Риме ростовщичество было позорным

занятием и на протяжении существования Римской республики, а затем Империи

оно то запрещалось совсем, то ограничивалось, то возрождалось.

[6] Судебное разбирательство считалось законным (iudicium legitimum), если

оно было организовано в Риме или в пределах помильного камня от Рима, между

римскими гражданами, с участием одного судьи тоже римского гражданина,

всякое другое разбирательство считалось вытекающим непосредственно из

высшей власти – iudicia imperio continenta, к этой юрисдикции общие

процессуальные правила не применялись.

[7] См. стр. 8 последний абзац. Об основных частях формул. Или см. Гай кн.

4, п. 39.

-----------------------

Международная Высшая Школа

(International University)

Москва 2002г.

Курсовая по предмету

Римское частное Право

на тему:

Судопроизводство «In Iure» И «In Iudicio»

Руководитель:

Щёголев Алексей

Валерьевич

Подготовил студент I курса:

Галахов Юрий

Геннадьевич

?

Страницы: 1, 2, 3