| |||||
МЕНЮ
| Переводческая деятельность В.В.Набоковаp> Текст "Слова" представляет для переводчика целый комплекс проблем. Прежде всего, то обстоятельство, что оригинал написан на языке XII века, делает необходимым привлечение к работе другого "перевода" - на современный русский. Кроме того, Набоков ни на минуту не забывал, что имеет дело не с самим оригиналом, а с копией, составленной А.И.Мусиным-Пушкиным, без сомнения, требующей некоторых, порой значительных, корректировок. "Тёмные места" "Слова" также требовали определённых переводческих решений, для чего следовало подробнейшим образом изучить существующие к тому моменту трактовки и комментарии. Таким образом, отметим, что все те проблемы, которые довольно легко могли быть отброшены как несущественные при создании перевода-парафразы, настоятельно требовали исследования и, в конце концов, так или иначе были решены "буквалистом" Набоковым. Конечно, нелепо было бы пытаться перевести "Слово" английским языком Для достижения необходимого стилистического эффекта Набоков-переводчик часто использует приём инверсии, весьма характерный для поэтических текстов английского языка, языка, синтаксис которого отличается фиксированным порядком слов в предложении. Так, сказуемое или глагол-связка (иногда с обстоятельством или дополнением) может оказаться в препозиции к подлежащему: In the field slumbers Oleg's brave aerie: far has it flown!; none at all shall we touch; Pined away have the ramparts of towns. В других случаях предикатив или обстоятельство могут предшествовать подлежащему и глаголу: dark it was; Early did you begin to worry with swords the cuman land; Inside out have the times turned. Нет нужды говорить, что стилистическое своеобразие "Слова", определяемое использованными автором разнообразными стилистическими фигурами, является предметом пристального внимания переводчика. Метафоры, сравнения, олицетворения, символы, эпитеты, поэтическая гиперболизация, риторические обращения были адекватно переданы в тексте перевода. Исходному русскому тексту свойственно, кроме того, использование фигуры повтора, параллельных конструкций, столь характерных для фольклора и эпического повествования. Набоков тщательнейшим образом сохраняет их в переводе ("свът свътлый" - "bright brightness"; "Что ми шумить, что ми звенить" - "What dins unto me, what rings unto me" и др.). Неоценимую помощь в придании английскому тексту нужного колорита,
архаичного звучания и поэтичности оказал Набокову другой шедевр европейской
литературы, а именно поэмы Оссиана, содержащие, как было замечено Те стилистические особенности "Слова", о которых говорилось выше 1) Русск. усобица переводится как strife, одно из ключевых слов в поэмах Оссиана. Комони (кони) - всегда steeds; мъгла - mist; мечи харалужные - steel swards; гремлеши (гремишь) - чрезвычайно распространённое при описании битвы английское звукоподражание clang; стол - throne; пиръ - feast; красныя дъвы - fair maids; утро - morn; высоко - on high. 2) При описании героя, охваченного какими-либо чувствами, Набоковым используется глагол "inthrall (enthrall)". Так, "туга умъ полонила" переводится вполне по-оссиановски: "Greif has enthralled my mind" (Ср. Erin is inthralled in the pride of his soul"). Очень часто в поэмах Оссиана человек (воин) сравнивается со столпом На синтаксическом уровне Набоков активно использует, как уже отмечалось, инверсию, весьма характерную и для поэм Оссиана ("Many are his chiefs in battle"; "Hard is thy heart of rock" и пр.). Описание окончания битвы Игоря с половцами ("Бишася день, бишася другый; третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы") явно перекликается со строками из первой книги Фингала: "Three days we renewed our strife, and heroes stood at a distance and trembled. On the fourth, Fingal says, that the king of the ocean fell". Перевод Набокова: "They fought one day; they fought another; on the third, toward noon, Igor's banners fell". Известно, какое огромное внимание придавал Набоков звуковому облику слова в своём собственном творчестве, как важно для него всё, что связано с фонетическим своеобразием текста - каламбуры, ассонансы, аллитерации. Как не вспомнить, например, искреннее удивление писателя по поводу того, что критики не заметили двух букв "V", символизирующих его имя Владимир и имя его жены Веры, в названии книги "Conclusive Evidence". С таким же вниманием и тщательностью подходит Набоков и к передаче звукового своеобразия лексики других авторов, в частности автора "Слова". Пожалуй, наиболее ярко в "Слове" представлена аллитерация. Приведём лишь несколько примеров того, как мастерски передаёт её переводчик: 1) "Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти" ("Лучше ведь убитым быть, чем пленённым быть") - "It is better indeed to be slain than to be enslaved"; 2) несколько раз встречается в русском тексте "говор галичь" ("говор галок"), что передаётся как "jargon of jackdows". Здесь следует отметить ещё одну чрезвычайно интересную деталь. Набоков
не только передаёт в своей английской версии существующие в русском тексте
фонетические стилистические приёмы, но и создаёт звуковую перекличку между
некоторыми словами русского текста и их английскими соответствиями, что,
естественно, можно заметить, лишь сопоставив оригинал и перевод. Так, для
слова "папалома" ("погребальное покрывало") Набоков находит созвучное
английское "pall" ("покров", "пелена"), хотя совершенно очевидно, что он
мог выбирать из нескольких вариантов. В этой связи интересен и случай
перевода выражения "акы пардуже гнъздо" ("точно выводок гепардов"). Всегда
столь точный в переводе названий животных и растений, Набоков в данном
случае предпочитает звуковую точность смысловой и употребляет английское
слово "pard" ("like a brood of pards"), хотя слово это означает не Наконец, отметим, ещё один случай, когда Набокова настолько увлекла
звукопись, что он принёс ей в жертву даже смысловую точность, пойдя при
этом наперекор собственным переводческим установкам. О готских красных
девах говориться, что они "лелъютъ месть Шароканю", а в переводе читаем: В заключение следует, пожалуй отметить некоторые места, перевод
которых, выполненный Набоковым, существенно отличается от версии Одно из "тёмных мест" "Слова" "И схоти ю на кровать, и рекъ" (изд. Интересно отметить, что Набоков использует различные английские
написания для упоминаемого в исходном тексте слова "Дунай" - традиционное Таким образом, даже те немногие наблюдения переводческого процесса работы Набокова над "Словом о полку Игореве", которые были приведены выше, несомненно, свидетельствуют о необычайно высокой степени художественной и семантико-стилистической точности, достигнутой переводчиком, являющимся в первую очередь идеальным читателем, который сочетает в себе качества тонкого ценителя и знатока русской литературы, а также терпеливого и внимательного исследователя. Сочетание этих качеств с великолепным владением языком перевода и литературы, на этом языке созданной, приводит к убедительному опровержению избитой истины, гласящей: "Traduttore - traditore". "Буквалист" Набоков даже в своих отступлениях от исходного текста остался верен оригиналу и его художественной правде. 4. Перевод «Евгения Онегина» Думать о том, какими глазами читатель воспринимает сделанный перевод, То есть было бы совершенно нелепо передавать речь Татьяны Лариной,
жившей в России первой половины Х1Х века, речью современной англичанки из Еще одна деталь. Пушкинский роман написан привычным для русскоязычного читателя стихотворным размером - четырехстопным ямбом. Но такой размер обычен только для русских, а для людей, воспитанных на иной литературной традиции (например, исландских сагах, или поэмах Гомера) такой способ рифмовки показался бы вычурным и недоступным для восприятия. Поэтому при таком педантичном подходе, когда переводчик стремится во что бы то ни стало сохранить свой перевод эквиметричным, иногда возникает невольная (можно даже сказать, подсознательная) подмена. При этом Пушкина подменяют своего рода пародией на его романы. И, естественно, иностранный читатель станет недоумевать, почему это такую откровенно слабую вещь называют одним из величайших произведений в мировой литературе. Разумеется, чтобы воспроизвести роман Пушкина от переводчика
потребуется не только огромная любовь к этому писателю и его стихам. Но и
незаурядная литературная эрудиция или даже особого рода "чутье" на
стилистические, фонетические и прочие нюансы. Специалистов такого уровня
немного в любой стране. В России можно было бы назвать С. Маршака и Н. Впрочем, это вряд ли нужно считать серьезным недостатком, так как для современников Шекспира язык его поэзии казался совершенно естественным. И таким образом, восприятие стихов великого Барда сегодня мало чем отличается от того, как воспринимал его средневековый зритель. Уместно будет привести краткую историю переводов "Евгения Онегина" на английский язык. Впервые роман был переведен с русского стихами в тысяча восемьсот
восемьдесят первом году. В Лондоне его перевел и опубликовал Генри Сполдинг Второй перевод Клайва Филипса Уолли (Wally) вышел в свет в тысяча девятьсот четвертом году. В тысяча девятьсот тридцать шестом году в Нью-Йорке вышел перевод Год спустя там же "Евгений Онегин" был опубликован перевод Оливера Тогда же в Калифорнии роман вышел в университетском городе Беккли в
переводе Даротеи Пралл Радин (Dorothea Prall Radin) и Джорджа Патрика В Нью-Йорке в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году Уолтер Арндт Год следующий был для "Евгения Онегина" - как никогда на английском
языке - удачным. Вышло сразу два "Евгения Онегина": В переводе Набокова (в В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году издательство "Penguin" теперь
уже массовым тиражом выпустило заново переработанный и обновленный перевод Из всего этого достаточно внушительного списка переводов "Онегина" проанализируем перевод Набокова. (Eugene Onegin, 1964). Подробно охарактеризуем только эту работу, а при анализе других доверимся мнению К.И. Чуковского. "Как ни отнестись к качеству этих переводов, нужно сказать, что каждый из них - результат многолетнего, большого труда. В два-три месяца "Онегина" стихами не переведешь: в нем 5540 рифмованных строк. Юджин Кейден сообщает в своем предисловии, что он работал над "Онегиным" двадцать лет. …И замечательно, что англо-американская критика (не то, что в былые годы!) встречает каждого нового "Онегина" несметным количеством статей и рецензий, обсуждая азартно и шумно его верность великому подлиннику…. Мне, русскому, радостно видеть, как близко принимают к сердцу заморские и заокеанские люди творение гениального моего соотечественника". [8, С.334]. Владимир Дмитриевич, отец Владимира Владимировича Набокова, был англоман: из английского магазина выписывались все дорогие и модные новинки, как, например, походные надувные ванны, не говоря о ракетках, велосипедах и прочем спортивном инвентаре, включая сачки для бабочек. "Все, чем для прихоти обильной Торгует Лондон щепетильный". В конце концов "философом в осьмнадцать лет" Набоков встретит русскую
революцию на 100 лет позже Евгения. Соотношения и тайные соответствия с В женский Уэлсли-колледж Набокова пригласили преподавать европейскую
литературу и русский язык и литературу в переводе на английский
американским студенткам. Это было в конце лета 1941 года. Занятия в
колледже оставляли достаточно времени и для изучения бабочек в Музее
сравнительной зоологии Гарвардского университета, и для работы над Набоков начал работать над книгой переводов "Онегина" еще в тридцатые
годы. К.И.Чуковский в статье "Онегин на чужбине" писал, что переводчики
превращали пушкинский роман в стихах "в дешевый набор гладких,
пустопорожних, затасканных фраз". Когда "в 1964 году вышли его (Набокова)
комментарии к "Евгению Онегину" (и его перевод), - вспоминает Нина Однако вот что еще говорил об этом переводе авторитетнейший специалист Действительно, Набоков, собираясь сделать небольшой комментарий к роману, постепенно настолько расширил круг своих литературоведческих поисков, что комментарий разросся до 1100(тысячи ста!) страниц. Писатель буквально построчно сопроводил роман своими примечаниями. Здесь было бы очень уместно снова обратиться к словам К.И. Чуковского,
который сказал: "…перед каждым переводчиком " Евгения Онегина" … дилемма:
либо удовлетвориться точным воспроизведением сюжета и совершенно позабыть о
художественной форме, либо создать имитацию формы и снабдить эту имитацию
обрывками формы, убеждая и себя и читателей, что такое искажение смысла во
имя сладкозвучия рифм дает переводчику возможность наиболее верно передать Совершенно очевидно, что перед этим же выбором стоял и В. Набоков. И совершенно ясно, что он пошел по второму пути: ему удалось передать лишь фабулу пушкинского повествования. Сам же набоковский комментарий (который, впрочем, заслуживает отдельной работы), есть отчасти попытка как-то компенсировать "зияющее" отсутвие формы и "духа" подлинника. Всякий перевод - это неизбежное толкование текста, и переводчик всегда в какой-то мере комментатор. Цветаева переводила стихи Пушкина на французский язык, привнося в них нечто свое. Она писала в 1936 году: "Мне твердят - Пушкин непереводим. Как может быть непереводим уже переведший, переложивший на свой (общечеловеческий) язык несказанное и несказанное? Но переводить такого переводчика должен поэт". У Набокова иное отношение. Несмотря на то, что он чрезвычайно ценил
форму, словесную организованность, ритм, рифму, начав переводить "Евгения Своему переводу Набоков предпослал "Введение" с описанием пушкинского
текста, с рассказом о том, что "Евгений Онегин" содержит 5541 стихотворную
строку, из которых все, кроме 18-и, представляют собой четырехстопный ямб с
чередованием женской и мужской рифмы. Онегинскую строфу Набоков сравнивает
с четырехстопными стихами в английской, французской, итальянской поэзии. В третьем томе есть приложения. Одно из них посвящено Абраму Петровичу Придет ли час моей свободы? Пора, пора! – взываю к ней; Брожу над морем, жду погоды, Маню ветрила кораблей. Под ризой бурь, с волнами споря, По вольному распутью моря Когда ж начну свой вольный бег? Пора покинуть скучный брег Мне неприязненной стихии И средь полуденных зыбей, Под небом Африки моей, Вздыхать о сумрачной России, Где я страдал, где я любил, Где сердце я похоронил. Набоков знал литературу, известную Пушкину, раскрывал читателю множество значений, связанных с тем или иным словом в "Онегине", считал, что для понимания перевода на английский необходимо также знать и литературу английскую и немецкую, переводы которой на французский язык были известны Пушкину. Задача Набокова была очень трудна, так как сложнейшую стилистическую
ткань пушкинского текста надо было передать на другом языке, с собственной
богатейшей литературной традицией, отметить галлицизмы и непременно также
сходство и расхождения с другими авторами, скрытые - часто пародийные -
намеки, понятные посвященным. С этой точки зрения Набоков видел в "Евгении "...иль к девственным лесам Младой Америки.................." (Из черновика "Осени", 1830-1833) и "Ныне (пример неслыханный!) первый из французских писателей
переводит Мильтона слово в слово и объявляет, что подстрочный перевод был
первым верьхом его искусства, если б только оный был возможен!" (Из статьи Первый понятен: труд Набокова должен был сделать так, чтобы Пушкина мог узнать и американец, а не только гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык. Второй эпиграф показывает молчаливое несогласие Набокова с Пушкиным и солидарность с Шатобрианом. Лучшее, что мог сделать переводчик, считает Набоков, "это описать в некоторых своих заметках отдельные образцы оригинального текста". Он надеялся, что это побудит читателя изучить язык Пушкина и вернуться к "Онегину" уже без его подсказок. Набоков поясняет, зачем ему все это было нужно. "Написание книги... было вызвано острой потребностью, возникшей в
процессе чтения курса русской литературы, который я вел в 50-е годы в Проследим за тем, как Набоков придуманным им методом переводил Мой дядя самых честных правил... "Его можно перефразировать, - говорит Набоков, - бесконечным множеством способов. Например: My uncle, in the best tradition, By falling dangerously sick Won universal recognition And could devise no better trick... Вот пример пословного перевода: My uncle is of most honest rules, When not in jest he has been taken ill, He to respect him has forced one, And better invent could not... А теперь очередь за буквалистом. Он может попытаться поиграть с honorable вместо honest и может колебаться между seriously и not in jest; он заменит rules на более многозначительное principles и переставит слова так, чтобы достичь хоть некоего подобия английской конструкции и сохранить хоть какие-то следы русского ритма, получая в итоге: My uncle has most honest principles: When he was taken ill in earnest, He has made one respect him And nothing better could invent..." В каждой из переведенной ритмической прозой пушкинской строфе он выделяет те фразы, которые, по его мнению, нуждаются в комментарии, а затем пишет об этом все, что ему известно: Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок; Переведя, казалось бы, такое привычное нам слово "уголок" английским
nook, Набоков в "Комментарии" привлекает огромное количество информации,
чтобы это слово предстало перед англоязычным читателем во всем множестве
пушкинских ассоциаций: "nook латинск. angulus mundi (Проперций, IV, IX, 65)
и terrarum angulus (Гораций, Оды, II, VI, 13-14); франц. Petit coin de
terre (Так в переводе "Евгения Онегина" на французский, выполненном Небольшое имение (parva rura - "скромные поля") Горация ютилось в
естественном амфитеатре среди Сабинских холмов в тридцати милях от Рима. (Михайловское!) Вновь я посетил Тот уголок земли, где я провел Изгнанником два года незаметных. Взятое в скобки "Михайловское" и есть то опущенное Пушкиным слово, которое наиболее логично заполняет первые пять стоп первой строки". "...и говорил себе, что никогда-никогда не запомнит и не вспомнит
более вот этих трех штучек в таком-то их взаимном расположении, этого
узора, который, однако, видит до бессмертности ясно..." (В.Набоков. Мы узнаем у Набокова то, что забыли сами, мы узнаем свои воспоминания Восхищение перед Набоковым, преклонение перед его мастерством - ничто по сравнению с тем неразделенным его одиночеством, тем нашим долгом ответной любви, которой он не получил. «Комментарий к "Евгению Онегину"» стал чуть ли не последним из больших
сочинений Набокова (на деле - самым большим!), пришедшим, как это принято
говорить, к русскому читателю. Пришествие было предупреждено: сначала
публикацией в "Дружбе народов" (Корней Чуковский. Онегин на чужбине // ДН.- А нужно это по двум причинам. Любой автор знает (предполагает) своего адресата. Набоков - все десять
лет, что писал свой Комментарий, - видел этого самого адресата -
американского студента. Кажется, общий раздраженный тон Комментария (в свою
очередь, раздражающий читателя непредубежденного) происходит по
преимуществу из специфической нелюбви к "адресату". (Ср.: "...Он чувствовал
отвращение, когда плохо подготовленные студенты оскверняли его родной язык. Другая причина - и главная: мы имеем дело с комментарием переводчика - прежде всего. Любой, кто переводил, знает, что Словарь - это последняя книга, к которой обращается переводчик. Гораздо важнее определить общий лексический фон, выбрать стиль, определить не словарное, но точное историческое и стилистическое соответствие. В этом смысле весь огромный свод английских стихов (Пушкину, разумеется, неведомых), зачастую даже позднейших, их французские переводы, а также все переводы "Онегина" на доступные этому переводчику языки суть работа профессионала, которая обычно выносится за скобки. Здесь она - работа переводчика - воспроизведена в полной мере, и это безумно интересно. Но, кажется, не "американскому студенту", и не "широкому кругу читателей, учащимся и преподавателям", которым адресуют свои книги наши издатели, а другому профессионалу - филологу и переводчику. Список литературы 1. The Lay of the Warfare Waged by Igor. M., 1981. 2. Жутовская Н.М. "Мир истории". №5, 2000. 3. Левин Ю.Д. "Поэмы Оссиана" Дж.Макферсона / Макферсон Дж. Поэмы Оссиана. Л.: Наука, 1983. С. 485. 4. Набоков В. Комментарий к роману А.С.Пушкина "Евгений Онегин". СПб., 1998. С. 555. 5. Набоков В., Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина, Перевод с английского; Под редакцией А.Н. Николюкина, Москва, НПК «Интелвак», 1999, 1008 с., илл. 6. Нехамкин Э. Просто Набоков «Вестник» №10(217), 1999. 7. Орлов В. На полпути к России: Набоков и Пушкин. «Вестник» №11(218), 25 мая 1999. 8. Чуковский К. Онегин на чужбине // Дружба народов.- 1988, №4.
Страницы: 1, 2 |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|