Romania-correct

p> Сам факт того, что Румыния избавилась от внешнего долга,остался почти незамеченным в глазах мирового общественного мнения. Почему? Было на практике доказано, что внушительный валютный долг можно вернуть, и делать сие нужно быстро,так как любое затягивание этого болезненного процесса приводит к быстрому разрушению национальной экономики. 3 млрд. долларов - такую сумму должна была выплачивать Румыния по процентам своих долгов приблизительно каждый год. Десять, двадцать, тридцать, сорок лет. До бесконечности – такие долги не отдают, подобного случая не было в мировой практике. Чаушеску же долг вернул.

ГЛАВА 5. СЕКУРИТАТЕ.

Нигде, даже, пожалуй, и в СССР при Сталине не было такого всемогущего сыскного аппарата, как в Румынии при Чаушеску. Румынская секретная полиция проникла во все сферы румынской жизни, ее боялись больше самого Чаушеску, и она пользовалась ещеболее мрачной славой, чем советский КГБ. Причина заключалась нетолько в том, что Секуритате теснейшим образом сотрудничала с РКП на всех ее уровнях, но и в том, что тайная полиция (более гибкая и многофункциональная организация, нежели КГБ) пронизала все уровни государственной деятельности. Румынское министерство торговли было не просто рассадником агентов Секуритате, но, по существу, ее собственным ведомством. Секуритате обладала также самостоятельной сетью торговых компаний с дочерними филиалами за рубежом и даже банками. Она к тому же в большой степени опиралась на информационную агентурную сеть, действующую внутри РКП.

Румынская тайная полиция была настолько вездесущей, что в итоге превратилась в своего рода пугало; ее и без того достаточно большая власть многократно увеличилась в воображении румын. Как-то раз в середине 80-х годов Мариану Челак (известную диссидентку и архитектора) привезли на большой завод, чтобы наглядно продемонстрировать сыскные способности охранков. Все телефонные разговоры записывались на пленку, и в качестве доказательства ей представили кассету под номером 6432. "Главный абсурд состоял в том, - рассказывала она, - что, хотя они действительно записывали все разговоры, никто очевидным образом этими разговорами больше не интересовался и не анализировал их содержания. Одного сознания, что все записывается и прослушивается, оказалось достаточным, чтобы превратить людей в трусов. Инструментом Секуритате было обычно человеческое чувство страха."

Вот что сказал Ливиу Турку, бывший сотрудник тайной полиции, в 1987 г. эмигрировавший в США: "Представьте себе огромный аппарат, распускающий слухи и наводящий страх и ужас, и созданную им атмосферу, в которой люди панически боятся, что, если они допустят хоть малейшую оплошность, квалифицированную как акт неповиновения Чаушеску, они бесследно исчезнут. Именно страх парализовал румынское население; самым выдающимся образцом дезинформации был слух, специально распускаемый Секуритате, что каждый четвертый румын является ее осведомителем." Начиная с 1978 года,Румыния все больше попадала в тиски тяжелого экономического кризиса.
Первая забастовка шахтеров (после долгих и жарких дебатов по поводу рабочего графика и урезанных пенсий) произошла в сентябре 1972 года в долине Жиу.Еще более мощная забастовка вспыхнула в августе 1977 года и охватила 35 тысяч человек; в ходе репрессий, устроенных Секуритате, два инженера, выступивших на стороне рабочих, погибли в "автомобильной катастрофе". Попытка создать "независимый" профсоюз закончилась отправкой зачинщиков в психиатрические больницы, а остальных - под суд за
"преступления против социализма". Однако в октябре 1981 г. горняки вновь забастовали.На этот раз Секуритате не ограничилось карательными отрядами и отдельными расправами; она депортировала в другие районы страны такое количество шахтеров и членов их семей, что состав населения в долине Жиу коренным образом изменился. Секуритате перевела в этот район часть бывших военнослужащих,а также своих собственных агентов, срок контракта с которыми в скором времени истекал, и произвела их в шахтеры. Это отчасти объясняет поведение шахтеров в последующем. По мере того как государственный штурвал ускользал из рук Чаушеску, Секуритате во все возрастающей степени из сугубо репрессивного аппарата превращалась в систему управления. Если она не могла вылечить экономику, то по крайней мере была способна обеспечить послушание. Кроме того,она была готова в случае нужды предупредить Чаушеску о готовящемся против него заговоре, ибо Кондукэтор хорошо знал по опыту прошлого, что в смутные времена пост генерального секретаря становился весьма и весьма опасным.

Постепенно сыскная деятельность Секуритате распространилась и за рубеж; началась слежка за дипломатами, подозреваемыми в излишнем
"либерализме". Корнелиу Мэнеску, один из самых талантливых румынских дипломатов, представитель Румынии в ООН и позднее министр иностранных дел, сообщил в телеинтервью (в январе 1990 года), что "в конце концов наши посольства почти повсеместно превратились в вотчины Секуритате". Хотя между министерствами иностранных и внутренних дел как будто бы существовала договоренность о пропорциональном соотношении в посольствах настоящих дипломатов и агентов Секуритате, к середине 70-х годов процент сотрудников тайной полиции резко и необоснованновозрос.

Секуритате тратила на свои нужды поистине бесчисленные средства, и, вероятно, Чаушеску иногда сам поражался, куда уходятденьги. "Я подсчитал, - сказал диссидент Силвиу Брукан, - для того чтобы просто держать под наблюдением и меня и мой дом, то если задействовать персонал, машину и т. д., они расходовали в среднем 200 тысяч лей в месяц.

В число любимых проделок Секуритате входила расправа с эмигрировавшими диссидентами, причем руками наемных убийц нерумынского происхождения.
Однако налаженная система иногда давала осечку. Так произошло, когда тайная полиция в 1981 году попыталась уничтожить двух самых известных румынских изгнанников - Вирджила Тэнасе и Пауля Гому. Агент по имени
Хайдуку, направленный во Францию для того, чтобы нанять убийц, немедленно предложил свои услуги французской службе безопасности. Писателей- диссидентов сразу законспирировали, а Кондукэтора дезинформировали сообщением о том, что покушение якобы состоялось. Через длительный промежуток времени перевербованный агент Хайдуку все же раскрыл карты,поставив Чаушеску в крайне щекотливое положение. Этим инцидентом поспешил воспользоваться президент Франсуа Миттеран, давно искавший предлог, чтобы отменить намеченный на 1982 год официальный визит в
Румынию. Любимейшим чтением супругов Чаушеску были секретные документы, собранные Секуритате, особенно те, что касались интимных сторон жизни их ближайших коллег и сподвижников по РКП. Когда после смерти Елены Чаушеску в
Весеннем дворце вскрыли ее личный сейф, то наряду с драгоценностями в нем обнаружили большое количество запечатанных конвертов,содержащих в себе свежие развернутые донесения Секуритате о высокопоставленных румынских сановниках, приближенных к Елене. Одной из первоочередных задач Секуритате считалось наблюдение за детьми Чаушеску. Силвиу Брукан имел возможность собственными глазами убедиться в том, с какой тщательностью работала
Секуритате. После революции ему удалось раздобыть досье на самого себя, причем это был экземпляр, сделанный тайной полицией для личного пользования
Чаушеску. Досье было красиво оформлено, толщиной и форматом напоминало сброшюрованный киносценарий. В правом верхнем углу переплета было начертано "совершенно секретно" и "в одном экземпляре"; о том, что это копия лично для Чаушеску, свидетельствовал неестественно крупный шрифт донесений. (Николае был близорук, но терпеть не мог очки, которыми не пользовался даже дома. Поэтому все доклады печатались для него особым шрифтом, по размеру почти в три раза превышавшим обычные типографские стандарты.) Досье на Брукана, случайно сохраненное румынским рабочим, посланным в числе многих других после смерти Чаушеску на уничтожение архивов Секуритате, было столь подробным, что содержало некоторые детали о его прошлой жизни, о которых он сам давным-давно забыл. Этот 100-страничный документ показывал, что в течение нескольких десятилетий он находился под неусыпным наблюдением Секуритате и что некоторые из его ближайших друзей регулярно поставляли о нем информацию,ибо ряд фактов нельзя было добыть из других источников. Брукану также попал еще один, правда более короткий,"компромат" на самого себя. Когда происходили события, способные особенно заинтриговать Чаушеску, Секуритате изготавливала для него особые переплетенные буклеты. Буклет о Брукане докладывал о его телефонном разговоре с журналистом из Би-би-си,произошедшем в 1989 году; между прочим, буклет был не напечатан, а написан от руки профессиональным каллиграфом, работавшим в штате тайной полиции, причем сделано это было с невероятным мастерством. Лишь едва заметные следы чернил на оборотной стороне листа указывали на ручную работу. Наряду с такого рода документами, контейнерами свозившимися в кучу и сжигавшимися в марте 1990 года,существовали также сотни доносов на представителей высшего партийного эшелона, поскольку
Чаушеску шпионил не только за врагами или мнимыми оппонентами, но также, и в первую очередь, за собственными подчиненными. Электронный шпионаж за министрами, областными партсекретарями, высшим командным составом и правительством был делом обычного рода. В гостиницах целые этажи отдавались под установку подслушивающих устройств, а все туристические бюро были общеизвестными вотчинами Секуритате. Говорили, что каждый десятый, а может быть, и каждый четвертый румын служил штатным или внештатным осведомителем
Секуритате. Тайная полиция распространяла слух о том, что все телефоны в
Румынии оснащены "жучком", благодаря чему Секуритате имеет возможность прослушивать свыше 10 миллионов телефонных разговоров. Несомненным остается лишь факт, что в тот или иной период своей жизни каждый румын независимо от социального статуса не избежно сталкивался с неким образованным и очаровательным нез накомцем,досконально все о нем знавшим и усиленно предлагавшим ему наладить необременительное, но постоянное сотрудничество с Секуритате; причем очень часто объекты внимания тщетно напрягали свое воображение, силясь понять, какая может быть логическая связь между ним и проблемами безопасности. Когда один ведущий архитектор- проектировщик спросил своего собеседника, какую пользу он может принести своими донесениями, ему был дан ответ: "Вы работаете в той области, о которой нам мало что известно". Очевидно, смысл тотального дознания заключался в устройстве такого государственного порядка, при котором
Секурита те в любой сфере - в больницах, школах, университетах, типографиях, банках, театрах - в любой момент могла проверить степень благонадежности подданных. В книге "Красные горизонты" Пачепа приводит множество свидетельств маниакальной одержимости Чаушеску электронными подслушивающими устройствами, и, вне всякого сомнения, дай ему волю, с течением времени он нашпиговал бы "жучками" всю страну. В действительности в этом не было особой нужды, ибо румыны и так были убеждены, что их телефоны и спальни прослушиваются, что никто не может избежать слежки. Что больше всего отличало Секуритате от тайной полиции других тоталитарных стран, так это культурный и социальный уровень ее осведомителей.
Разумеется, всегда существовали вульгарные стукачи, работавшие на
Секуритате по приказу партии. Однако в связях с охранкой подозревались и многие видные врачи, писатели и кинорежиссеры. Осведомителями становились даже ведущие интеллектуалы, например, известный переводчик французского поэта Анри Мишо и писатель-диссидент Саша Ивасюк. Контингент тайной полиции представлял собой довольно мощную силу, ибо Секуритате в течение многих лет вербовала как самых блестящих, так и самых беспринципных государственных служащих, для многих из которых попасть туда означало получить хорошее университетское образование. Хотя в Секуритате имелся необходимый
"джентельменский набор" головорезов и заплечных дел мастеров, в целом это была очень профессиональная организация. Повозможности Чаушеску следил за тем,чтобы убийства и самые грубые формы устрашения проводились не румынами, а заезжими "гастролерами" (обычно палестинцами). Это обстоятельство, очевидно, и породило совершенно безосновательный слух о том, что во время событий 22-25 декабря 1989 года стрелковые отряды и снайперы, орудовавшие на улицах Бухареста, были подразделениями "арабских боевиков".
К середине 80-х годов высший командный состав Секуритате со всей очевидностью осознал, что Николае и Елена Чаушеску становятся тормозом общественного развития. К 1989 году, когда перестройка в советском союзе шла полным ходом, уже многие понимали, что Чаушеску обречен. Секуритате к этому времени совершенно прекратила информировать супругов об истинном отношении к ним румынского народа. Пресмыкательство и естественное желание избежать неприятностей и личных унижений постепенно привели к тому, что
Секуритате ограничивалась поставкой только такой информации, которая была угодна обоим Чаушеску, к тому же в последние годы их правления личные помощники Елены просматривали всю корреспонденцию, ложившуюся на президентский "поднос", и отбрасывали все "неподходящее", что могло бы задеть достоинство президента. В конце концов этот уникальный инструмент наблюдения, усмирения и подавления совершенно утратил свою важнейшую функцию барометра общественного мнения. Секуритате пережила революцию без какого-либо существенного ущерба; она была переименована в Румынскую разведывательную службу (SIR).

ГЛАВА 6. РУМЫНСКИЙ ДИКТАТОР.

Экономические шаги Н.Чаушеску можно в какой-то мере оправдать. Но нельзя забывать о многих его делах и поступках, которыми он охарактеризовал себя как тоталитарный вождь. Эти поступки жестоко отразились на судьбах румынских граждан. В годы "золотой эпохи" ощутимо проявилась пропасть между кондукэтором и 3,8-миллионной массой членов Румынской компартии. Власть клана Чаушеску покоилась не только на моральной и физической эксплуатации подавляющего большинства рядовых партийцев, но и на неустойчивом,
"подвешенном" положении среднего, а подчас и руководящего звена партии.

Для упрочения своего положения "вождя партии и нации" и обеспечения лояльности Чаушеску завел на каждого из видных партийных и государственных функционеров компрометирующее "досье". Он, например, угрожал одному из старейших членов руководства партии и главных участников свержения диктатуры Антонеску в августе 1944 г., Э.Боднэрашу, бывшему министру обороны, обнародованием данных о прежних связях его с ведомством
Берии. Для поддержания неуверенности в высшем и среднем руководящем звене
Чаушеску систематически проводил кадровые перестановки -"ротации", порождавшие неуверенность в будущем и боязнь высказывать свое мнение.
Показателем кризисного состояния румынского общества явилось и то, что между ХIII (1984 г.) и ХIV (1989 год) съездами РКП "ротация" затронула почти половину партийной номенклатуры (более 10 тыс. человек), в том числе
8 секретарей ЦК РКП, 40 из 41 первых секретарей уездов, большинство заместителей премьер-министра и министров. С другой стороны, в стране не создавались концлагеря для политических заключенных, как это было при
Сталине, отдельные неугодные люди сидели в обычных тюрьмах, для многих административным наказанием становился домашний арест. Оппоненты Чаушеску -
Трофин, Никулеску, Мизил, Илиеску - хотя и теряли позиции в партийной иерархии, но никогда не арестовывались, не допрашивались, не подвергались репрессиям. Чаушеску практически никогда не прибегал к насилию, если мог достигнуть цели иным путем - запугиванием, обманом, коррупцией. Он придерживался мудрого правила: не создавать мучеников.

Согласно существовавшим инструкциям, общение любого из румынских граждан с иностранцами могло проходить лишь в присутствии свидетелей, а о содержании разговора необходимо было наследующий же день сообщить в письменной форме "куда следует". Обладателям пишущих машинок было вменено в обязанность регистрировать их в милиции, а администраторам ресторанов - снять с окон шторы.

Не смотря на бедственное положение Румынии, статистические данные тсчательно подделывались.

Особенно подкосила сельское хозяйство кампания по так называемой
"систематизации" - ликвидации нескольких тысяч "неперспективных" сел и созданию "социалистических агрогородов", а на деле - строительству в целях
"социалистического переустройства села" скороспелых и плохо оборудованных многоэтажных бараков, куда принудительно переселяли крестьян. Политика
"систематизации" была частью "великих преобразований эпохи Чаушеску".
Увековечить ее были призваны престижные сооружения, дворцы и каналы, создававшиеся, по существу, рабским трудом армии и заключенных. "Венцом" всех этих сооружений должны были стать помпезный "Проспект победы социализма" и "Дворец весны" в Бухаресте, при строительстве которых уничтожили многие исторические памятники румынской столицы. Все стройки
"золотой эпохи" требовали гигантских по масштабам страны расходов.

В принятом в 1989 г. венгерским парламентом документе отмечалось:"Осуществление проекта ("систематизации") означало бы для национальных меньшинств Румынии разрушение их материальных и духовных корней, рассеивание их общин, человеческие трагедии, в конечном счете - их насильственную, ускоренную ассимиляцию". Нет ничего удивительного в нарастании протеста против режима Чаушеску. Начиная со второй половины 70- х годов в Румынии неоднократно возникали стихийные забастовки. Подавляли их с неизменной жестокостью, как это произошло в Брашове 15 ноября 87 года, когда рабочие штурмом взяли мэрию, обнаружив там банкетные столы, ломившиеся от всякой снеди по случаю избрания "первого уездного лица" в
Великое национальное собрание. Возмущенные рабочие сорвали со стен кабинетов портреты Чаушеску и сожгли их на площади перед мэрией.
Выступление рабочих Брашова было потоплено в крови. Против диктатуры протестовали и старые коммунисты, и представители интеллигенции.
Мужественную акцию предпринял член РКП с 1944 г. К. Пырвулеску, выступив в
1979 г. на X|| съезде партии с резкой критикой Чаушеску. Сегодня известно и о предпринятой в середине 80-х годов попытке устранения Чаушеску путем заговора высших военных чинов. Акция была задумана генералом армии
И.Ионицей, являвшимся в 1966-1976 гг. министром обороны и устраненным с этого поста по настоянию Е.Чаушеску за отказ повысить в должность генерала тогда еще никому не известного майора И.Чаушеску. Вступив в 1983-
1984 гг. в более тесный контакт с генерал-майором Шт. Костялом, вместе с которым в 50-е годы учился в военной академии в Москве, а также с близким ему генералом Н. Милитару, Ионица разработал несколько вариантов плана свержения Чаушеску, одним из которых предусматривался военный переворот в момент зарубежного визита диктаторской четы. При этом предполагалось арестовать наиболее близких к Чаушеску лиц, а затем силами войск бухарестского гарнизона овладеть радио и телевидением, чтобы обратиться с воззванием к народу и получить его поддержку. Была намечена и дата переворота: 15-17 октября 1984 г., когда должен был состояться визит
Чаушеску в ФРГ. Но еще в сентябре воинская часть, которая должна была осуществить эту акцию, была отправлена на уборку кукурузы, а ее командир уволен в отставку. Вскоре после этого Ионицу и Милитару вызвали "наверх", где им было предложено прекратить всякие контакты с Костялом, который был вскоре арестован. В 1987 году Ионица скончался, а Милитару продолжил конспиративную деятельность в армейской среде, получил доступ к подразделениям, охранявшим ЦК и президентский дворец, что сыграло большую роль в ходе событий 22 декабря 1989 г.

В апреле 1989 г. в адрес Чаушеску было направлено открытое "Обращение шестерых", подписанное старыми членами партии и его бывшими соратниками -
А. Бырлэдяну, К. Мэнэску, К. Пырвулеску, Т. Рэчану, С. Бруканом и Г.
Апостолом. Они призывали "к изменению политического курса, пока это еще не поздно", приводя конкретные факты нарушения диктаторским режимом румынской конституциии Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975 г., Хельсинки). Все они оказались под домашним арестом.

Чаушеску не терпел возражений, высказанных даже в самой корректной форме. Это привело к тому, что члены партийного руководства и правительства не сообщали ему фактов, которые, по словам одного из них,
"могли бы вызвать президентскую истерику". В результате Чаушеску "умудрялся руководить страной не на основе информации, даже и извращенной, а исходя из "собственных измышлений, не имевших ничего общего с действительностью"
Возомнив себя "сверхчеловеком", он не удостаивал нормальным обращением даже лиц высокого ранга. Во время визита в США он прилюдно орал на министра иностранных дел, посла и главу постпредства Румынии в Нью-Йорке, которые не смогли выполнить его приказ немедленно установить свяэь с государственным секретарем США С. Вэнсом.

Поднявшийся на вершины власти, Чаушеску был логическим воплощением созданной в Румынии системы.Она характеризовалась разорением большинства и беспрецедентным обогащением верхушки. "Дворец весны", где проживало семейство Чаушеску, отличался роскошью, нагромождением самых дорогих предметов (даже краны в ванной у Николае были золотыми, а у Елены - серебряными). Диктаторская чета питала пристрастие к бриллиантам. Начальник охраны (он же шеф разведывательной службы) М.Пачепа, сопровождавший
Чаушеску в зарубежных поездках, свидетельствовал, что, закупая драгоценности (конечно же, за государственный счет), Елена заставляла сопровождающих ее лиц торговаться, приговаривая, что "не следует обогащать капиталистов коммунистическими деньгами".

Опасаясь медленно действующих ядов, которыми враги могли ропитать его одежду, Чаушеску ежедневно менял свой гардероб, ключая верхнее платье и обувь. Приготовленные для одноразового использования в течение года 365 костюмов, пар обуви и т.д. содержались в особом помещении при определенной температуре, под усиленной охраной и надзором инженера-химика и после употребления уничтожались. В зарубежные поездки диктаторская чета брала с собою постельное белье и собственную кухню. На стенах приходской церкви на родине Чаушеску в селе Скорничешти появились стилизованные изображения его родителей и деда с бабкой, которым художник придал портретное сходство с диктаторской четой.

В период "золотой эпохи" Николае Чаушеску был полновластным хозяином страны.

ГЛАВА 7. ПАДЕНИЕ ДИКТАТОРА.

Ухудшение внутреннего положения сопровождалось усилением внешних проявлений культа личности Чаушеску. Всего за месяц до декабрьских событий, в ноябре 1989 г.,заседания ХIV cъезда РКП сопровождались скандированием лозунгов: "Чаушеску - РКП!","Чаушеску и народ!".В июне 1989 г. политический еженедельник "Lumea" отмечал: "С чувством глубокого удовлетворения и патриотической гордости коммунисты, все граждане социалистической Румынии всецело одобрили решение пленума предложить Х|V съезду переизбрать товарища Николае Чаушеску - героя среди героев, выдающегося руководителя нации, гениального зодчего социалистической Румынии, выдающуюся личность современности - на высшую должность Генерального секретаря РКП".

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6