Особенности процесса доказывания в суде присяжных

Одним из важнейших элементов принципа состязательности является

признание функций обвинения и защиты сторонами и, соответственно,

обеспечение сторонам равных процессуальных прав.

В качестве представителей функции обвинения в суде присяжных

выступают - государственный обвинитель и потерпевший, который в отличии от

следственной формы судопроизводства уравнен с государственным обвинителем и

защитником в праве выступать с речами и репликами в прениях. А в качестве

представителей функции защиты в суде присяжных выступают защитник и

обвиняемый. Соответственно, указанные лица выступают в суде присяжных в

качестве сторон уголовного процесса, имеющих различные процессуальные

интересы.

В связи с данным элементом принципа состязательности встаёт вопрос об

обязательности участия в деле государственного обвинителя и защитника. В

отношении государственного обвинителя закон прямо указывает, что его

участие в деле обязательно, хотя возможна и такая ситуация, когда в

соответствии с ч.2 ст. 430 УПК РСФСР прокурор отказывается от обвинения в

стадии судебного разбирательства, а потерпевший возражает против этого, и

тогда поддержание обвинения возлагается на последнего. В отношении же

защитника закон гласит, что его участие обязательно в суде присяжных,

наряду со случаями, указанными в ст. 49 УПК РСФСР. По вопросу возможности

отказа от защитника российские суды исходят из того, что обвиняемый не

может отказаться от услуг защитника. Данную практику обосновывают тем, что

отказ обвиняемого от защитника нарушает принцип состязательности, т.к.

ведёт к неравноправию сторон - если есть государственный обвинитель, значит

должен быть и защитник. Представляется, что отказ обвиняемого от защитника

не нарушает ни его права на защиту, ни принципа состязательности и

находится в полном соответствии с законом. Действие статей 49 и 50 УПК

РСФСР не противоречит положениям раздела 10 УПК. А в соответствии с ч.2 ст.

50 УПК, для суда отказ от защитника не обязателен лишь в случаях,

предусмотренных п.п. 2,3,4,5 ст. 49 УПК, среди которых нет указаний на

случай, связанный с обязательностью участия защитника в суде присяжных.

Кроме того, если внимательно посмотреть закон, то можно увидеть, что ст.

447 УПК, регламентирующая порядок выступления в прениях сторон гласит:

“Прения сторон в суде присяжных состоят из речей государственного

обвинителя ... и подсудимого, если он отказался от защитника”. И в общем

то, использование услуг профессионального защитника это право, а не

обязанность обвиняемого. Если обвиняемый решил защищать себя сам и считает,

что может сделать это достаточно эффективно (например наличие у него опыта

или юридического образования), то это ни в коем случае не нарушает права на

защиту. Осуществление защиты самостоятельно без участия защитника не

нарушает и принципа состязательности, т.к. с исчезновением

профессионального юриста (защитника) сторона защиты не исчезает, а её

представление осуществляется обвиняемым, который имеет равные права и

возможности с государственным обвинителем. И если мы обяжем участвовать

защитника в деле против воли обвиняемого, то это действительно может

нарушить его право на защиту, которое он желает осуществлять

самостоятельно. В Российском уголовном процессе процессуальный статус

подсудимого как стороны в ходе всего процесса неизменяем. В

противоположность этому, в уголовном процессе стран англосаксонской

правовой системы, подсудимый, если он согласился давать показания,

перестает быть стороной состязательного процесса - на него распространяются

правила, относящиеся к свидетелям. То есть подсудимый предупреждается об

ответственности за дачу ложных показаний и может быть привлечён к такой

ответственности. В подобной ситуации отсутствие профессионального защитника

действительно ущемило бы права подсудимого на защиту.

Процессуальное равноправие сторон означает, что всё, что вправе

делать обвинитель для доказывания обвинения, вправе делать защита для его

опровержения. Как, представители обвинения (в полной мере, в том числе и

потерпевший не зависимо от признания его гражданским истцом), так и

представители защиты имеют равные права при выступлениях в прениях, при

формировании вопросного листа, при проведении допросов и иных судебных

действий. А равно, ни одно процессуальное действие, совершаемое по

ходатайству одной из сторон, не может быть произведено без учета мнения

другого стороны.

Сторона обвинения имеет право отказаться от поддержания обвинения. В

суде присяжных отказ прокурора от обвинения в стадии судебного следствия

при отсутствии возражений со стороны потерпевшего влечёт прекращение дела

полностью или в соответствующей части за недоказанностью участия

обвиняемого в совершении преступления, либо если его действие (бездействие)

не содержат состава преступления, за отсутствием состава указанного

преступления (ч.2 ст. 430 УПК РСФСР). Государственный обвинитель может на

любом этапе разбирательства дела вплоть до удаления присяжных заседателей в

совещательную комнату изменить обвинение в сторону смягчения. Эта норма

необычна для нашего законодательства и вытекает из нового понимания

принципа состязательности. Применение данных норм на практике вызывает

определённые сложности. Так, если прокурор отказывается от обвинения

полностью или предлагает исключить из обвинения какое-либо преступление или

его эпизод, то видимо, что для этого достаточно его устного заявления,

занесённого в протокол судебного заседания. Если же прокурор изменяет

обвинение в сторону смягчения, то это, как правило, требует составления

новой формулировки обвинения[32].

Отказы от обвинения нередко имели место в ходе первых процессов с

участием присяжных заседателей[33]. В том числе и в практике Ивановского

областного суда. Так, например, по делу Ефремова В.И., обвиняемого в

совершении преступлений предусмотренных п.п. “а”, “е” ст.102 и п.п. “б”,

“в”, “г” ч.2 ст. 146 УК РСФСР, рассмотренному судом присяжных Ивановского

областного суда, государственный обвинитель заявил о смягчении обвинения -

исключил из него п. “е” ст. 102 УК РСФСР[34].

Частичный отказ прокурора от обвинения или изменение им обвинения

нередко связаны с тем, что на предварительном следствии деяние обвиняемого

квалифицируется с запасом. Своевременное изменение обвинения в данных

условиях прямо обусловлено процессуальным статусом прокурора. Практика

показывает, что когда прокурор пытается доказать обвинение в объёме, не

подтверждённом в определённой части совокупностью доказательств, присяжные

могут утратить доверие к его доводам и усомниться в доказанности обвинения

в целом[35].

При возражении потерпевшего разбирательство дела должно быть

продолжено в объёме лишь тех эпизодов предъявленного подсудимому обвинения,

по которому гражданин, пострадавший от преступления, признан потерпевшим.

Законом не регламентировано, какова должна быть процедура разбирательства

дела в названных случаях после отказа прокурора от обвинения. Между тем на

практике подобные случаи уже были . Суды поступали по-разному, например,

изыскивали основания для возвращение дела на доследование[36].

Представляется, что потерпевшему должна быть предоставлена возможность

поддерживать обвинение самому либо с помощью представителя. Такое решение

вытекает из конституционной нормы, обеспечивающей потерпевшему от

преступления доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52

Конституции РФ).

Сторона защиты может признать обвинение. Данное правило проявляется в

новом для нашего уголовно-процессуального законодательстве институте

сокращенного судопроизводства.

В соответствии с ч.2 ст. 446 УПК РСФСР, если все подсудимые

полностью признали себя виновными, то председательствующий предлагает

обвиняемым дать показания по поводу предъявленного обвинения и если

признания не вызывают у судьи сомнений, председательствующий вправе, если с

этим согласны все участники судебного разбирательства, ограничиться

исследованием лишь тех доказательств, на которые они укажут либо объявить

судебное следствие оконченным и перейти к выслушиванию прений сторон.

Отказ от дачи подсудимым показаний не позволяет сократить судебное

следствие и ограничится оглашением протоколов допросов обвиняемого.

Сокращение судебного следствия невозможно и если под судом находится

несколько лиц с противоречивыми интересами, даже если они признали себя

виновными и дали показания, так как показания подсудимых в этом случае

будут противоречить друг другу, и установить, какие из них более

соответствуют действительности, будет практически невозможно. Подобная же

ситуация складывается и в том случае, если только один из подсудимых

признает себя виновным и даёт показания. Иллюстрацией чему может служить

дело рассмотренное судом присяжных Ивановского областного суда. Краснов

В.В. был осуждён судом присяжных по п. “и” ст. 102 УК РСФСР, а Михайлов

С.В. по ч.1 ст. 189 УК РСФСР. На вопрос председательствующего: “признают ли

подсудимые свою вину?”, Краснов В.В. ответил отрицательно, а подсудимый

Михайлов С.В. вину признал полностью и дал исчерпывающие показания[37]. В

такой ситуации применение ч.2 ст. 446 УПК РСФСР, нарушило бы и требование

закона и право подсудимого Краснова В.В. на защиту.

Некоторые полагают, что когда все подсудимые признали себя виновными,

нельзя, тем не менее, ограничиться только показаниями подсудимых и если

характер дела таков, что требует обязательного проведения экспертизы

согласно ст. 79 УПК, то заключение эксперта в любом случае должно

исследоваться в суде[38]. Такое мнение не безосновательно. Оно вытекает из

п.1 ч.3 ст. 465 УПК РСФСР, где говориться, что приговор может быть отменен

за односторонностью или неполнотой, если не исследованы существенные для

исхода дела доказательства, подлежащие обязательному исследованию в силу

ст. 79 УПК РСФСР.

Для ответа на это вопрос следует провести различие между понятиями

“неустановленные обстоятельства” и “неисследованные в суде доказательства”,

хотя они и имеются в материалах дела. Когда закон разрешает проводить

сокращенное судебное следствие, то он отходит от общего правила о том, что

неисследованные в суде обстоятельства не могут быть положены в основу

приговора[39]. В случае, предусмотренном ч.2 ст. 446 УПК, предполагается,

что все подлежащие доказыванию по уголовному делу обстоятельства

устанавливались на предварительном следствии, что предполагает наличие в

деле заключения эксперта. Поэтому если подлежащие доказыванию по уголовному

делу обстоятельства устанавливались на предварительном следствии,

доказательства, с помощью которых они устанавливались, получены с

соблюдением надлежащей процедуры и не вызывают сомнений у судьи и сторон,

то закон разрешает не исследовать в суде все доказательства, не делая при

этом исключения и для заключения эксперта.

Большинство практиков и часть теоретиков уголовного процесса

отрицательно относятся к этому институту, считая, что мы возводим признание

в качество “царицы доказательств”, а так же, что данный институт

противоречит ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР, которая гласит, что признание

обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при

подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу.

Сокращение судебного следствия ввиду признания обвиняемым своей вины

не означает автоматического постановления обвинительного приговора. После

прений стороны формулируют вопросы присяжным, которые оценивают

достоверность признания обвиняемого и степень его виновности. Сохраняется и

возможность для оправдания подсудимого за отсутствием в деянии состава

преступления. Представляется, что с позиции состязательного процесса

вынесение решения как итога полного исследования доказательств ничуть не

законнее, чем если оно постановлено в результате признания обвиняемого, И

то, и другое - равноценные пути вынесения обоснованного приговора[40].

Если толковать данный институт не только в рамках ч. 2 ст. 446 УПК

РСФСР, то можно заметить, что законодатель предполагает ряд гарантий от

вынесения неправосудного и несправедливого приговора, в следствие чего он

делает ряд исключений из принципа состязательности. Так, законодатель

ставит решение этого вопроса в зависимость от воли судьи, который в отличии

от присяжных имеет доступ ко всем материалам дела и в случае возникновения

у него сомнений может продолжить исследование доказательств в судебном

заседании, не применяя данного института. Для этого он должен внимательно

изучить материалы предварительного следствия, чтобы уяснить, когда и при

каких обстоятельствах было сделано признание, насколько оно было

последовательным и насколько подтверждено имеющимися в деле

доказательствами[41]. А кроме того, законодатель исходит из того, что

присяжные выносят вердикт на основе совести и внутреннего убеждения,

которое формируется у присяжных на основе здравого смысла. И присяжные, в

соответствии с ч.2 ст.455 УПК РСФСР, если возникла необходимость в

дополнительном исследовании каких-либо обстоятельств, могут вернуться в зал

судебных заседаний и через старшину обратиться к председательствующему с

просьбой о возобновлении судебного следствия.

Данный институт существовал и в дореволюционном суде присяжных.

Статья 861 УУС гласит, что “если признания подсудимого не возбуждают ни

какого сомнения, то суд, не производя дальнейшего исследования, может

перейти к заключительным прениям[42]. Но, согласно ст. 862 УУС, кроме

председательствующего, потерпевшего и обвинителя право потребовать

судебного исследования имели и сами присяжные заседатели, защитник же и

подсудимый такого права не имели[43]. Обосновывая справедливость и

законность вердиктов вынесенных по результатам сокращенного

судопроизводства в суде присяжных, сенатор Буцковский писал: “ ...

признание подсудимым своей вины представляет само по себе некоторое

ручательство в его истинности, потому что оно так противно материальным

интересам признающегося, что может быть лишь следствием внутренней борьбы,

в которой добрые качества - уважение к правде и раскаянье - одержали верх

над его дурными наклонностями”[44]. Такой аргумент представляется

достаточно спорным, но при достаточных гарантиях от внешнего влияния на

подсудимого, он может иметь существенное значение.

В ходе первых процессов эта процедура применялась крайне редко и в

основном сводилась к тому, что с согласия сторон не исследовались некоторые

доказательства, не имеющие существенного значения для дела[45]. В

дореволюционной практике суда присяжных нередко бывало, что в подобных

случаях при применении сокращенной процедуры присяжные выносили вердикт

“невиновен”, не смотря на полное признание подсудимого, опасаясь

самооговоров[46].

В тех государствах, где состязательный процесс действует в более

идеальной форме, например США или Англии, в подобной ситуации судья при

отсутствии сомнений обязывает присяжных вынести формальный обвинительный

вердикт. Правда, английское common low делает ряд оговорок относительно

условий, при наличии которых сознание обвиняемого принимает такой

категорический характер (добровольность, отсутствие внушения, соблазна,

угроз, обещаний, принуждения).

В силу позиции суда как арбитра, с которого снята обязанность по

собиранию доказательств, и принципа состязательности предоставление

доказательств должно осуществляться сторонами. Но общий строй Российского

уголовно-процессуального законодательства таков, что адвокат не имеет права

самостоятельно собирать доказательства.

Закон в развитие принципа состязательности предусматривает, что

судебное следствие в суде присяжных начинается с оглашения государственным

обвинителем резолютивной части обвинительного заключения, в то время как

при производстве в обычном порядке судебное следствие начинается с

оглашения председательствующим всего обвинительного заключения. Здесь

законодатель также непоследователен. Равноправие сторон нарушается. По

идее, после оглашения обвинительного заключения (в которой прокурор

фактически показывает присяжным, что собирается доказать в ходе судебного

следствия), должна следовать вступительная речь защитника (в которой он

соответственно так же высказывает свою точку зрения, и показывает, что

собирается доказать), как это происходит в федеральных судах США, т.н.

“вступительные заявления”. Это даёт возможность чётко изложить присяжным

“историю” данного дела во всей её полноте. Конечно же, у каждой из сторон

“история” будет своя. Аналогичное право защитника предусматривает и

“Концепция судебной реформы”. Она выделяет в качестве одного из этапов

рассмотрения дела по существу в суде присяжных вступительные речи сторон,

которые следуют за оглашением обвинительного акта прокурором и выяснением

позиции обвиняемого.

Одним из проявлений разграничения процессуальных функций является то,

что суд присяжных, согласно ч.2 ст. 429 УПК РСФСР, не может возбудить дело

по новому обвинению или в отношении нового лица. Таким образом,

законодатель пытается снять обвинительный уклон в нашем уголовном

судопроизводстве. Право возбуждения уголовного дела, и соответствующая

обязанность является проявлением функции обвинения, а не функции разрешения

дела.

Глава 2. Особенности оценки доказательств в суде присяжных

Регулирование оценки доказательств в Российском уголовно-

процессуальном законодательстве осуществляется как рядом общих норм,

устанавливающих общие принципы и порядок оценки доказательств, так и в ряде

статей непосредственно регулирующих деятельность суда присяжных. И

поскольку оценка доказательств является лишь мыслительной деятельностью,

она урегулирована не так, подробно как собирание и проверка доказательств.

Статья 71 УПК РСФСР устанавливает, что оценка осуществляется

субъектами доказывания по своему внутреннему убеждению, основанному на

всестороннем, полном, и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в

их совокупности, руководствуясь законом и правосознанием. Это общее правило

подвергается значительной трансформации при оценке доказательств коллегией

присяжных заседателей в соответствии с установленными главой 10 УПК РСФСР

правилами.

При вынесении решений по делу оценку доказательств производят

отдельно и профессиональный судья и коллегия присяжных заседателей. Но

оценку доказательств они производят с различных точек зрения. Присяжные

заседатели оценивают доказательства только с точки зрения их достаточности

для вынесения окончательного решения по делу. А коронный судья производит

оценку доказательств с точки зрения их допустимости в орбиту уголовного

судопроизводства вообще, с точки зрения допустимости их в орбиту уголовного

судопроизводства с участием присяжных заседателей, а так же с точки зрения

их относимости. Кроме того, председательствующий по делу судья оценивает

доказательства для целей назначения наказания. В меньшей мере,

председательствующий по делу судья оценивает доказательства с точки зрения

их достаточности для вынесения окончательного решения по делу - в случаях

предусмотренных ч. 3 и 4. ст. 459 УПК РСФСР. По сравнению с следственной

формой уголовного судопроизводства оценка доказательств

председательствующим по делу судьёй имеет ещё и ту особенность, что при

вынесении приговора он обязан руководствоваться вердиктом присяжных, то

есть приговор должен быть постановлен, а деяние квалифицировано, на основе

фактов, признанных доказанными вердиктом, за исключением случаев, когда

председательствующий судья признал отсутствие в деянии состава

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6