e. g.: I feel hung up and I don't know why.
(The Beatles)
She couldn't see anything to make Jilly look
stricken. (C. Lamb)
... you found
yourself deprived in an instant of wife and of fortune (A. C. Doyle)
Simon asked one of the girls, "Do you stay
dead when they kill you?"(R. Sheckley)
... a question or remark fell
unheeded upon his ears..., (A. C. Doyle)
Ср. в немецком языке связочное
употребление таких глаголов широкой семантики со значением движения и покоя,
как liegen “лежать”, stehen “стоять”, gehen “ходить”; например: der Weg stand
frei “путь был свободен” (букв. “стоял свободен”), die Sache liegt klar “дело
очевидно” (букв. “лежит очевидно”), das Glas ging in Stücke “стакан
разбился” (букв. “пошёл на куски”) и др. В таких случаях грамматическое объединение
сложного сказуемого сопровождается его фразеологическим (лексическим)
сращением.
Существует
мнение, что в английском языке насчитывается около 60 связочных глаголов (Г. Керм, В. Н. Ярцева). [10;117] Глаголы эти (copulas or linking verbs)
“находятся на разных ступенях развития в направлении к состоянию связки (copula
state)”, сохраняя при этом в большей или меньшей степени своё первоначальное конкретное
значение, так что, хотя и являясь связками, они в то же время по своему
значению более или менее отличаются друг от друга и от связки быть (to
be). Распространены
следующие связки: to go “ходить”, to
come “приходить”, to fall “падать”, to keep “держать(-ся)”, to grow
“расти, увеличиваться”, to turn “поворачиваться”, to get “получать, достигать”
и др. Например: to fall ill, silent, dumb, asleep, dead; to go cold, hot, mad,
white и т.д.; to keep alive, cool, still, quiet, silent и т.д.; to grow old,
fat, nervous и т.д. Значительная их часть употребляется не только в
качестве связок, но также в качестве полнозначных глаголов, сохраняя в определённых
ситуациях всю полноту своего конкретного значения.
Проблема эта сама по себе далеко не нова. Как известно, ещё в
древнеанглийском языке в образовании пассивных оборотов (конструкций,
передающих значение пассивности)[1]
могут участвовать два глагола-связки — bēōn
и wēōrþan.
Это объясняется следующими особенностями данных связок:
1.
Различие в семантике
глаголов bēōn и wēōrþan.
В частности, bēōn отличается
от wēōrþan большей степенью морфологизации, так как в
письменный период этот глагол уже утрачивает значение «жить, находиться,
пребывать», что обусловливает его употребление в качестве «чистой» логической
(формальной) связки для соединения подлежащего и предикатива:
e. g.: зif þin hiзe wære sefa swa
searo-зrim, swa þu self talast… (Песнь о Беовульфе) «коль сердце твоё было таким храбрым, как ты
сам говоришь…»;
þæt зeweorc зeworct wæs (Паркерская хроника) «эта крепость была построена».
Иначе говоря, сочетание
bēōn с именным элементом в древнеанглийском комплексно выражает некое
качественно единообразное состояние субстанции в момент, определённый временной
формой связки.
Глагол wēōrþan хотя и подвергается некоторой
десемантизации ещё в протогерманском языке-основе [10,114],
тем не менее, сохраняет в древнеанглийском своё базовое (пусть и значительно
обобщённое) лексическое значение — «становиться», продолжая употребляться и в
качестве полнозначного глагола.
Таким образом, в древнеанглийском конструкции с
wēōrþan обозначают переход субъекта в качественно новое
состояние, описанное в полностью знаменательной части конструкции (в нашем
случае это причастие II).
e. g.: þær
wearþ Ordheh cyninзes þeзn ofslæзen (Коттонская
хроника) «там был убит Ордхех,
слуга короля».
Глагол-связка wēōrþan, в свою очередь,
вступает в сочетания лишь с причастиями II переходных предельных глаголов.
e. g.: on ðām dæзe wurden зearlīce
tīda зesette (Церковная история Беды) «в тот день были
установлены времена года».
Причину такого употребления следует искать, прежде
всего, в семантике связки wēōrþan, обозначающей приобретение
некоего качества скорее как результат, а не процесс, что вполне согласуется с
таким элементом семантики предельных глаголов, как обязательная ориентация
действия на конкретный исход.
Сочетания обоих типов (как с bēōn, так и с
wēōrþan) не передают целостного значения действия в собственном
смысле, являясь, следовательно, не аналитическими глагольными конструкциями, а
неграмматизованными комбинациями глагола-связки и причастия II в предикативной
функции. Для подтверждения вышесказанного рассмотрим следующее предложение:
we synd āworpene hider on þās deopan
dālo (Песнь о Беовульфе) «мы были изгнаны сюда, в эти глубокие долины».
1.
Глагол-связка synd (I л.,
мн. ч., наст. вр. глагола bēōn) указывает на наличие у
подлежащего определённого качества в настоящем, статичный результат
действия, протекавшего в прошлом и исчерпавшего себя к моменту, условно
определённому временной формой глагола-связки.
2.
Причастие āworpene, являющееся формой предельного глагола, обозначает конечное состояние
подлежащего, достигнутое им в результате воспроизведённого над ним действия.
Трансформационный анализ предложения
подтверждает, что в этом случае именные черты причастия II преобладают над
глагольными. С учётом временной формы глагола-связки наиболее адекватный
перевод данного предложения на современный английский язык будет примерно
следующим:
we are the ones (pron)
who have been driven into these lowlands,
что может быть преобразовано в
we are exiles (n)
in these lowlands.
Дополнительным аргументом в пользу
преимущественно именной природы древнеанглийского причастия II может служить
его согласование с подлежащим, максимально сближающее причастие II с именем
прилагательным.
Сходным образом может быть проанализировано предложение «lyft wæs onhrered» с той лишь разницей, что образованный от
непредельного глагола пассивный оборот wæs
onhrered не обозначает
достигнутое состояние подлежащего как результат действия, а констатирует
пребывание подлежащего в некотором состоянии в определённый момент.
Для сравнения проанализируем пассивный оборот с
wēōrþan:
e. g.: on ðām
dæзe wurden зearlīce tīda зesette.
1.
Глагол wurden (III л.,
мн. ч., прош. вр. глагола wēōrþan) в силу своего лексического
значения предполагает изменение состояния подлежащего, непосредственное
обретение им новой качественной характеристики.
2.
Само новое состояние
подлежащего как результат стороннего воздействия лексически выражено причастием
II предельного глагола.
Следовательно, основное отличие оборотов
«wēōrþan + прич. II предельного глагола» от конструкций типа
«bēōn + прич. II предельного глагола» заключается в общем
характере выражения предикативного признака: обороты с bēōn
обозначают свойство подлежащего в статике, тогда как сочетания
wēōrþan с причастием II имеют общий оттенок процессуальности,
свойственный глагольным формам. Это позволяет отдельным исследователям
утверждать, что конструкции «wēōrþan + прич. II»
более точно передают в древнеанглийском языке значение пассива [11;168].
Однако следует заметить, что данная
динамическая составляющая, значение прогресса признака, присущие всей
конструкции «wēōrþan + прич. II» в целом, в
действительности оказываются локализованными лишь в одном её элементе —
глаголе-связке, реализующем таким образом в рамках конструкции своё лексическое
значение («становиться»).
e. g.: Ordheh wearþ ofslæзen. «Ордхех был убит» = «*Ордхех стал убитым
(мёртвым)».
Таким образом, значение рассматриваемой
конструкции сводится к сумме значений входящих в её состав элементов, а вся
конструкция, следовательно, не характеризуется обязательной для аналитической
формы семантической целостностью.
В среднеанглийский период глагол wurthen (д.-а.
wēōrþan) постепенно выходит из употребления, и на тот
момент сочетание глагола ben (wesan) c причастием II остаётся единственным средством
выражения пассива в английском языке вне зависимости от лексических
особенностей глагола.
Главной причиной исчезновения глагола wurthen
считают тот факт, что в среднеанглийский период этот глагол перестаёт
употребляться как полнозначный, а затем, соответственно,— и как
вспомогательный. [11;172] На наш взгляд, то, что wurthen
не оформился как вспомогательный глагол для образования аналитической формы
пассива, объясняется также его функциональной и комбинаторной ограниченностью.
Так ещё в древнеанглийском наблюдается избирательная сочетаемость
wēōrþan (с. а. wurthen) с глагольными лексемами в пассивных
конструкциях, (см. схему 3):
bēōn (с. а. wesan (ben) + причастие
II
wurthen(с. а. wēōrþan) + причастие
II
переходные предельные
глаголы
переходные непредельные глаголы
Схема 3
Вполне
вероятно, что вследствие этого cочетания «wurthen + причастие II» были
полностью вытеснены универсальными конструкциями с wesan (ben).
В это время благодаря существенным изменениям
в морфологическом строе английского языка (см. подробнее п. 3.3) в системе форм
английского глагола возникла аналитическая форма страдательного залога,
представленная сочетанием вспомогательного глагола wesan (ben) и причастия II объектных глаголов. С этого этапа намечается
расхождение в значении сочетаний «wesan
(ben) + причастие II»,
послужившее основой нынешней полисемии конструкции «to be + причастие
II», которая со среднеанглийского периода обозначает:
1.
Действие, совершаемое над
подлежащим:
e. g.: noght was foryeten by th’ infortune (Chaucer) «ничто не было обойдено несчастьем»;
2.
Признак субъекта, его
качественную характеристику:
e. g.: bless’d art thou amongst women (The Bible) «благословенна ты средь жён».
Итак, новая аналитическая конструкция распространяет своё
действие на обширную группу объектных глаголов, представляя собой
унифицированное средство выражения пассивности. Именно в связи со
среднеанглийским страдательным залогом впервые встаёт вопрос о разграничении
совпадающих по форме свободных синтаксических сочетаний «wesan (ben)
+ причастие II» и аналитических форм пассива. (Напомним, что в древнеанглийском
последних не существовало). В подобных условиях показателями глагольного
статуса сочетания могут служить:
1.
Видо-временная форма
глагола wesan (ben);
2.
Контекстуальные индикаторы
— указание на исполнителя либо инструмент действия, обстоятельства,
дополнительно характеризующие действие и т. д.
Так, например, в предложении «with many a tempest hadde his berd been shake» (Chaucer) (его борода была овеяна многими бурями)
а) перфектная форма сказуемого характеризует
его как глагольную форму, выражающую действие в его временном отношении
к определённому моменту.
б) дополнение with many a tempest обозначает
источник действия, направленного на объект.
Вывод очевиден: hadde been shake является
в данном контексте аналитической залоговой формой.
С XIX –
XX в. в. в английском языке
наблюдается широкое распространение оборотов «to get (to become) + причастие
II», способных передавать значение пассивности [14;78].
e. g.: A review for Rolling Stone (which never got printed) of a Bob Dylan bootleg. (L. Bangs)
I rapidly became known among the
live-now-pay-later set as a sophisticated sort of odd-job man. (T. Blacker).
По своей функции данные обороты эквивалентны
древнеанглийским конструкциям «wēōrþan + причастие II», то есть
обозначают приобретение субъектом определённого признака, качества, свойства.
Довольно часто это качество является результатом некоего стороннего
воздействия.
e.
g.: Your Majesty, as I understand, became entangled with this young
person,... (A. C. Doyle)
Признавая семантическое сходство глаголов to get и to become в
указанных конструкциях, мы, тем не менее, разделяем точку зрения Г. Керма,
который отмечает, что конструкции с to
become (в отличие от конструкций
с to get) обозначают некий конечный результат изменений,
приобретение состояния как свершившийся факт,
а не как процесс. [14;77]
Анализ конструкций «to get (to become) +
причастие II» следует начать с их морфологического аспекта. Если мы признаём
рассматриваемые сочетания аналитическими формами страдательного залога, то
тогда любая залоговая оппозиция должна содержать по меньшей мере два
маркированных члена, противопоставленных форме действительного залога:
e. g.: to entangle – 1. to be entangled, 2. to get
entangled;
to know – 1. to be known, 2. to become known,
etc.
Учитывая принимаемую нами во внимание разницу
в значении глаголов to get и to
become (обретение признака как
процесс и как конечный результат), мы вынуждены признать наличие как минимум
трёх форм страдательного залога в английском языке:
e. g.: to entangle – 1. to be entangled, 2. to get
entangled, 3. to become entangled.
Рассуждая аналогичным образом, ничто, казалось
бы, не мешает нам включить в состав залоговых оппозиций сочетания причастия II
с такими глаголами широкой семантики, как to
stay, to remain, to look, to feel, to stand, to fall, to lie, to bide, to find
oneself и т.д.
e. g.: The fear of chaos ... remains deeply entrenched
in the minds of people who remember only too well the torments of the Cultural
Revolution. (The Independent)
I feelhung up and I don't know why.
(The Beatles)
... a question or remark fell unheeded upon his
ears..., (A. C. Doyle)
... you found yourself deprived in an instant
of wife and of fortune (A. C. Doyle)
"Tell me, dad," said she, looking, I thought, a little
disturbed, ... (A. C. Doyle)
Divided we stand!
(Paradise Lost)
Всем этим
сочетаниям присущ определённый оттенок значения пассивности, который является
элементом смысловой структуры причастия II. Это позволяет противопоставить
значение этих сочетаний значению форм действительного залога. Однако
представляется целесообразным прибегнуть к трансформационному анализу, чтобы
проверить правомерность подобного противопоставления:
e. g.: Jack loves Linda. — (действительный залог)
Linda
is loved (by Jack). —
(страдательный залог)
ê
Linda gets loved. — Linda becomes
loved. — Linda remains loved. — Linda finds
herself loved, etc.
Как видим, в результате преобразования
сказуемого содержание исходного предложения передаётся неадекватно. В каждом из
случаев замена вспомогательного глагола to
be на другой глагол привносит в
содержание предложения новый смысл, определённый семантикой подставляемого
глагола. Именно семантика этих связок ограничивает их сочетаемость, например,
невозможно:
e. g.: *The girl looks loved. *The window feels
broken.
Глагол to
be, в свою очередь,
характеризуется неограниченной сочетаемостью:
e. g.: The girl is loved. The window is broken.
Сопоставляя же сочетания «to get (to become) +
причастие II» и универсальную форму пассива «to be + причастие II», мы
видим, что конструкции «to get (to become) + причастие II» несут в себе
смысловой элемент становления, обретения признака, тогда как пассивные обороты
с to be такой семантики не имеют. Лишь в случае с причастиями
II предельных глаголов наблюдается некоторое совпадение значений:
e. g.: the city was ruined = the city got ruined.
Таким образом, главное отличие пассивных
конструкций с to get (become) от форм с to
be заключается в степени
проявления лексического значения этих глаголов: глагол to be является
полностью морфологизированным, лишён всякой семантики, глаголы to get и to become сохраняют
своё значение и, как результат, не могут считаться вспомогательными. Это
касается и вышеупомянутых глаголов типа to
remain, to look, to feel и т. д.
Достоин внимания тот факт, что в современном
немецком языке существуют пассивные конструкции:
1.
Со вспомогательным
глаголом werden «становиться» — (аналог д. а.
wēōrþan),
2.
С глаголом sein «быть»
— (аналог д. а. bēōn).
В результате полной грамматизации глагола werden пассивные
конструкции с ним являются в немецком языке абсолютно универсальными,
охватывают все глагольные лексемы языка, способные образовывать залоговые
оппозиции, включая непредельные, что ещё раз указывает на лексическую
«опустошённость» werden, напр.: ich
werde geliebt (меня любят).
Конструкции с sein более ограничены в
смысловом плане, так как образуются в основном от предельных глаголов и
обозначают лишь состояние подлежащего, напр.: die Tür ist geöffnet (дверь открыта). Подобная импликация статики (NB : на лексическом уровне)
даёт некоторым исследователям повод исключить пассивные конструкции с sein из
числа аналитических. [10; 112]
Что касается причастий II непредельных
глаголов, то они в форме «пассива состояния» малоупотребительны, поскольку
совпадают по значению с пассивом, образованным при помощи глагола werden:
ich bin geliebt = ich werde geliebt. [10;113]
Это наблюдение ещё раз подтверждает вывод о
том, что в языке, строго говоря, может существовать лишь одна аналитическая форма
страдательного залога — форма, имеющая в качестве вспомогательного элемента
максимально десемантизированный глагол, например to be в английском языке
или werden в немецком.
На наш взгляд, считать сочетания «to get (to become) +
причастие II» аналитическими формами страдательного залога нельзя на основании
уже как минимум двух доводов:
1.
У активной формы любого
глагола, способного образовывать залоговую оппозицию, в страдательном залоге
есть лишь одно чисто морфологическое соответствие — форма пассива со
вспомогательным глаголом to be. Соответственно, у сочетаний «to get (become, etc.) + причастие II» нет морфологических аналогов в
действительном залоге.
2.
Глагол to be —
единственная полностью морфологизированная связка. Остальные сохраняют (хотя и
не в полном объёме) своё исходное лексическое значение, что не позволяет им
считаться элементами аналитической конструкции.
Кроме вопроса о
конструкциях «to get (become) + причастиеII» в современной англистике спорным
остаётся характер сочетаний глагола с возвратными и взаимными местоимениями,
которые, согласно некоторым исследователям [14;75] имеют
право претендовать на статус аналитических форм залога. Также в языкознании нет
единого мнения о правомерности выделения в английском языке форм так
называемого «среднего залога». Трактовке
вышеназванных форм посвящёны следующие разделы нашего исследования.
4.2. Проблема
возвратного залога
По своему определению возвратный залог указывает, что
действие, исходящее от деятеля, является на него же и направленным.
e. g.: Still, she comforted
herself, this was the chance of a lifetime. (D. James)
I undressed, and when I got down to the
hide I looked at my belly.(R.
A. Heinlein)
Итак, рассматривая проблему с позиции
морфологии, необходимо установить, является ли сочетание «глагол + возвратное
местоимение» (e.g.: she comforted
herself) формой возвратного
залога, то есть выполняет ли возвратное местоимение в подобных случаях функцию
служебного слова, участвующего в образовании отдельной залоговой формы. У
вопроса имеется и синтаксический аспект: составляют ли возвратное местоимение и
глагол, к которому оно относится, один член предложения (в большинстве случаев
сказуемое), либо же возвратное местоимение выполняет в предложении
самостоятельную синтаксическую функцию.
С точки зрения значения ничто не мешает нам утверждать, что
глагольная лексема «comfort» в предложении «She comforted herself»
имеет ту же диатезу (см. п. 2), что и в предложении «She comforted him».
Действие исходит от субъекта и направлено на объект, который в первом случае
совпадает с субъектом, а во втором случае находится во внешней по отношению к
субъекту действительности. Тогда становится очевидным тот факт, что в случае «She comforted herself» местоимение herself выполняет функцию прямого дополнения (как и
местоимение him в предложении «She
comforted him»).
В отдельных
случаях значение сочетания «глагол + возвратное местоимение» не равно сумме
значений составляющих его компонентов.
e. g.: And
then he found himself on the street.
(R. Shekley)
One night I found myself on an operating table... (R. A. Heinlein)
