Просторечные, разговорные слова и жаргорнизмы (на материале статей газеты Известия)

стилистической пестротой. При явном господстве нейтральных слов, в РР

вполне допустимы сниженные разговорные (болтать, болтанка, большущий) и

даже просторечные и жаргонные слова (взбелиниться, балдеж). Рядом с

подобными словами часто встречаются книжные слова (перпона, прецедент) и

специальные (ротор, гамма-глобулин). При этом гораздо чаще, чем болтать,

используется нейтральное говорить и т.д.

Исследователь разговорной речи В.Д. Девкин считает необходимым

выделить в лексике, используемой в разговорной речи, такие элементы, как:

1. Общеязыковой нейтральный пласт.

2. Разговорно окрашенный, связанный с «бытовой номенклатурой», т.е.

неактуальный для официального общения.

3. Разговорные дублеты и синонимы нейтральных номинаций.

4. «Несловарные» лексические средства, привлекаемые в живой беглой речи как

замены регулярно применяемых лексем.

Особенностью лексики разговорной речи является преобладание первого,

второго и четвертого элементов при несущественности третьего, поскольку

разговорно-маркированные слова составляют не более 8-10% всего лексического

фонда высказываний в обиходной речи[5] и, что еще важнее, они для

разговорных текстов факультативны. В большинстве случаев их использование

обусловлено прагматически, а не информационно. В словарях помета (разг.)

относится только к разговорным дублетам и синонимам нейтральных номинаций,

т.к. они являются наименее важным в РР элементом. Однако надо подчеркнуть,

что рассматриваемая помета не характеризует лексику РР, а лишь указывает

невозможность употребления этой лексики в официальной речи из-за сниженного

характера.[6]

Основную часть лексики составляет РР – обычная, нейтральная,

общелитературная лексика, не являющаяся специфичной для разговорной речи.

Необходимо отметить, что особенности деривационной системы русского

языка в РР размываются. С одной стороны, лексическая система РР отличается

большей противопоставленностью имени и глагола. Отглагольных

существительных в разговорной речи немало, но они теряют способность

выражать процесс, начинают обозначать только предметы, факты, события. С

одной стороны, глагольные формы используются в разговорной речи при

образовании предметных номинаций.

Например, дай чем потереть.

Кроме того, в разговорной речи широко употребляются местоимения.

Неофициальное, непосредственное общение, не оставляющее времени на

поиск слова создает психологические предпосылки для появления сиюминутных

окказиональных обозначений. При этом легче образуются новые

существительные, чем новые словосочетания. Например, не история зарубежной

литературы, а зарубежка. Этот пример относится к свернутым сочетаниям,

использование которых также часто встречается в разговорной речи. При этом

нередко использование существительных со сдвинутым значением, понятным

только потому, что собеседники имеют общую базу. Например, «дай Марь Ванну»

означает передать ей телефонную трубку (или же в домашнем обиходе так

называют кастрюлю среднего размера).

Специфика разговорной речи проявляется и в слове как знаке. Во-первых,

слово в РР обычно имеет четкую направленность, оно обозначает конкретные

предметы окружающего мира. При этом сигнификативное (образное) значение

слова оказывается на втором плане.

«Возьми на столе». Имеется в виду не стол как вид мебели, а конкретный

стол. В сознании говорящих возникают не образы, а конкретные предметы.

Четкая направленность слова предельно конкретизирует его даже в случаях

самого общего значения (бандура, штуковина и т.д.)

Во-вторых , в РР нередко используются знаки узкоколлективные, а не

общерусского кода – быструшка (вермишель быстрого приготовления).

Возможно также использование слов, понятных только в рамках

определенного учреждения, в пределах определенного города или страны.

Например, фраза «бобби протестуют!» в «Известиях» за 15.03.02. «Бобби»

– это название полицейских, характерное только для Великобритании. Или же

характерное только для Москвы разговорное название ДК им. Горбунова и рынка

возле него звучит как «Горбушка». (см. карточки).

Лексическая система РР имеет свои отличия. Она почти не имеет

синонимических отношений. Это связано с тем, что в условиях

непосредственного общения невозможен поиск наиболее точного слова,

неточность обозначения компенсируется пониманием с полуслова.

Своеобразны антонимические отношения разговорной речи. Разговорный

язык может обходиться меньшим набором слов, поэтому слово может выступать

немаркированным членом многих противопоставлений.

Еще заметнее специфика разговорной лексики в ее речевом

функционировании. Так, очень характерна для РР окказиальная субстантивация

прилагательных и прилагательных и местоимений. Рассмотрим пример.

- На чем ты их привезешь?

- На своей. (Здесь имеется в виду машина).

Существует определенная свобода в использовании слов: сдвинутые и

синонимичные значения разговорной речи использует наиболее частотные

компоненты синонимических рядов, основные представители смысловых полей и

незнаменательную лексику.

1.2 Письменно-литературный язык и его отличия от разговорной речи

Для рассмотрения данного вопроса необходимо изучить основные источники

формирования русского литературного языка как образцовой формы. Отметим,

что современный литературный язык представляет собой продукт слияния

нескольких различных по происхождению потоков:

V народно-разговорный, восходящий своими корнями в праславянской (и даже

индо-европейской) древности;

V письменно-русский, который используется в деловой, научной,

публицистической сферах;

V старославянский и церковнославянский (прежде всего через

церковнославянский было воспринято византийское культурное наследие);

V западно-европейский, имеющий во многом греческо-латинскую основу.

Удельный вес каждого из потоков трудно определить. Во всяком случае,

исследователи подчеркивают, что генетических старославянизмов (церковный

язык) значительно меньше половины состава современного литературного языка.

Однако, в некоторых публикациях имели место предположения, согласно которым

бессуфиксальные образования типа паровоз, пулемет народного происхождения,

а осложненные суффиксами восходят к церковнославянскому источнику,

бездоказательны. Сложносоставное слово любого происхождения, которое

является неотъемлемым атрибутом русского литературного языка, подчиняется

законам словообразования русского языка.

Учитывая все выше написанное, можно приступить к сравнительному

анализу отличий русского литературного языка от разговорной речи.

Многие просторечные и диалектные слова, не связанные с

церковнославянским влиянием, имеют суффиксальное оформление. Например,

кнутобойничать, кнутобоец, бабанежиться, баскобайник, белопушка и т.д. Как

видно из примеров, даже источники формирования у литературного и

разговорного языка несколько различны. Просторечные слова испытали на себе

влияние церковнославянской языковой традиции, а литературный язык в своей

основе имеет письменно-русский и западно-европейский элементы.

Последнее время во многих изданиях по культуре речи и культуре языка

значительное внимание уделяется проблеме наступления устной речи на

письменную.

Можно выдвинуть предположение, что разговорная речь не является

необработанной формой языка, вопреки сложившемуся о ней расхожему мнению.

Она представляет собой нормированный и стилизованный в пределах

письменности литературный язык. Это предположение выдвинуто нами на основе

изучения трудов Костомарова.[7]

Выступления по телевидению, по радио, лекции, публичные доклады часто

читаются «по бумажке», а когда они происходят и без нее, то все равно

являются ориентированными на нормы письменно культивированного языка.

Однако стоит учесть, что есть определенная часть разговорной речи, которую

изучает Е.А. Земская[8]. Однако даже эта неподготовленная разновидность

устной речи в значительной степени является производной письменного

литературного языка.

Необходимо отметить, что пополнение словарного состава русского

литературного языка является по сути своей прогрессивным явлением. Однако,

в этом процессе могут иметь место различные крайности. Как мы уже отмечали,

в литературный язык могут проникать просторечные слова (пути проникновения

рассмотрены в главе 1). Кроме того, значительная доля новых слов в русских

язык приходит из языков других стран. Многие лингвисты до сих пор не могут

однозначно оценить это явление. Нам бы хотелось отметить точку зрения

Филина Ф.П.,[9] т.к. именно она нам представляется наиболее правильной и

аргументированной. В своей монографии он отмечает интенсификацию процесса

проникновения в современный русский язык так называемых «американизмов» -

заимствованных слов, использование которых не всегда оправдано литературной

нормой, т.к. в русской языке имеются аналоги этих понятий.

Необходимо подчеркнуть, что значительная роль в популяризации

американизмов принадлежит газетам. (Книга была издана в начале

восьмидесятых годов, но уже тогда американизмы являлись серьезной

проблемой. В наши острота вопроса ничуть не уменьшилась).

На основе исследований Филина Ф.П. можно выделить основные факторы,

способствующие процессу проникновения американизмов в русский язык с учетом

влияния времени.

Прежде всего, это беспрецедентное количество американизмов в

специальной терминологии компьютеров, а с возрастанием роли Интернета как

средства массовой информации и коммуникации все чаще специальная

терминология иностранного происхождения встречается в газетных публикациях.

Многие газеты заводят официальные электронные страницы в глобальной сети.

Не является исключением в этом вопросе и рассматриваемая нами газета

«Известия». Кроме того, существует тенденция вытеснения возникших и

существующих аналогов этих терминов на русском языке.

Кроме того, имеет место одностороннее движение терминологии; масса

американизмов вторгается в русский язык, но отсутствует воздействие русской

лексики на английскую.

Отметим, что в массах имеет место лингвистическое подражание западному

и американскому образу жизни. Это также способствует проникновению

американизмов в обиходную речь и язык.

Роль иноязычных заимствований в современном языке газет

Необходимо особо выделить сферу человеческой деятельности, которая

очень расширила наш словарь – это компьютер и порожденный им Интернет.

Такие слова, как принтер, картридж, файл, сайт, провайдер, сервер, монитор,

модем и многие другие получают все большее распространение. Некоторые

иноязычные названия сосуществуют с их переводами, например: e-mail и

электронная почта.

Иноязычность также используется как средство языковой игры. И в эту

игровую сферу широко вовлекается Интернет, который именуют иногда всемирной

паутиной или просто паутиной. Два примера: "Всемирная паутина" опутывает

планету фантастическими темпами, в три раза быстрее, чем когда-то

телевидение, в два раза – чем персональные компьютеры» (Изв., 03.12.99);

«Прыжок в “паутину”: Вы купили компьютер и хотите установить у себя

Интернет» (згл., Изв., 03.12.99). Но необходимо подчеркнуть, что уже сейчас

это слово из-за его повсеместного использования становится все более

нейтральным.

Другой вид языковой игры со словом Интернет связан с его переводом –

русским словом Сеть, которое в таких случаях пишут с большой буквы. Статья

под названием "Гараж в Сети" (Известия, 03.12.99) имеет подзаголовок

"Последнее прибежище русского автолюбителя". В ней интернетовские сайты,

отведенные автолюбителям, уподобляются гаражу. Автор пишет: "Получив в свои

руки доступ к Интернету, он [автолюбитель] заботливо воссоздал в Сети

идеальный мужской мир большого, на много боксов, кооперативного гаража"

(Известия, 03.12.99).

Еще один все более распространяющийся вид игры с иноязычностью –

манипулирование двумя алфавитами, кириллическим и латинским – используется

как средство привлечения внимания, создание особой выразительности. Дискурс

приобретает черты диалогичности. Читатель из пассивного получателя текста

превращается в соавтора. Существуют разные варианты этого приема. Один –

написание русскими буквами иноязычных слов, не имеющих статуса термина или

хотя бы широко распространенного выражения, – привлекает особое внимание

читателя, интригует его. Например, слово дежавю.

Другой вид – совмещение в одном предложении русского и иноязычного

текста, написанного латиницей. Таков газетный заголовок: «От сохи до

Bentley» (Известия, 13.03.02. Р. Шидловский). Подобного рода трансформации

и совмещения широко распространены.

Все эти явления представляют собой следствия одного события –

коренного изменение исторической обстановки (распад СССР, стремление

«догнать» Запад). А ведь как нам известно, язык реагирует на все явления

общественно-политической жизни.

Примеры проникновения американизмов в прессу приведены в карточках,

которые прилагаются к данному диплому.

2. Способы увеличения экспрессивности публицистического текста в

современных газетах

Как мы уже отмечали, поток информации в современном обществе огромен.

Возникает потребность в правильной и оперативной информации. Эти качества

могут достигаться только путем стандартизации языка. Однако, при подобных

процессах для выделения наиболее значимой информации (особенной в

публицистическом тексте) авторам приходится прибегать к различным видам

увеличения экспрессивности текста. Язык публикаций и статей в связи с этим

претерпевает изменения.

С точки зрения знакового продукта («слов, которыми говорится»),

газетную коммуникацию при всем ее фактическом речевом многообразии следует

рассматривать как набор противопоставляемых экспрессивных и

стандартизованных элементов. При этом их маркированность и нейтральность

может существенно отходить от аналогичного общеязыкового

противопоставления; она конструктивна и, соответственно, прямолинейна.

Газетный текст в этом смысле синкретичен, пользуется без ограничений «всем

языком».

Разбиение средств выражения производится, естественно, по одному

критерию, а не по привычным языковедческим нормам лексико-семантических

групп, типов словосочетаний, даже многогранных и сложных экспрессивно-

стилистических окрасок, закрепленных в языке функционально-стилевых слоев.

Т.е. достижение экспрессивности в газетной статье достигается

нестандартными путями.

Семиотический аспект газетного языка вообще зависит от того, насколько

данная система и организация знаков удовлетворяет нужды газетной

коммуникации, и потому не может замкнуться, скажем, в рамках одного стиля.

Рассматриваемые обстоятельства и выливаются в общие ориентации на стандарт

изложения информации в газете и экспрессию, пронизывающие газетный язык,

захватывающие его внешние, а отчасти и внутриструктурные уровни,

воздействуя таким образом и на литературный язык в целом.

В этом смысле можно провести, разумеется, в высшей степени условную

параллель между газетным языком и другими «языками» внутри единого русского

языка, с одной стороны и между действительно разными языками, с другой:

ведь как отмечают многие исследователи данного вопроса, различия между

языковыми системами начинаются там, где выступают разные способы

сегментации внеязыковой действительности с помощью языковых средств.

Видимо, этим объясняется отмечаемый исследователями факт несомненного

сближения «языка» массовой коммуникации в разных языках: оно

обусловливается одинаковым элементом - окружающей нас действительностью и

одинаковой прагматической направленностью массовой информации.

Итак, любой журналист настроен на поиск экспрессии. Экспрессия, как

уже было отмечено выше, представляет собой слова, увеличивающие

выразительность письменной речи.

Многие ученые предлагают различные классификации экспрессивной лексики.

Рассмотрим наиболее ранние из них.

В статье Е. М. Галкиной-Федорук (1958) выделено три группы

эмоциональной (экспрессивной) лексики:

1) слова, выражающие чувства, переживаемые самим говорящим {отвращение,

брезгливость, злость, любовь, ненависть и т. п.); 2) слова, выражающие

лексическую оценку явления с точки зрения говорящего (добрый, злой,

жестокий и т. п.);

3) слова, в которых понятие о чувстве обозначается не лексически, а

посредством суффиксов или приставок эмоциональной оценки (цветочек,

разудаленький, здоровущий и т. п.).

В статье О. Н. Пономаревой (1967) говорится о трех лексических разрядах с

точки зрения выражения чувств и настроений: междометиях, служебных словах и

эмоционально окрашенной лексике, выражающей чувства вместе с понятийным

содержанием.

Роль экспрессии в газетном языке нельзя сводить к задаче

компенсирования повышения силы воздействия; суть надежности связи,

эффективной передачи и информации, и убеждения именно в одновременном

параллельном действии системы различных воздействий. Применительно к языку

следует говорить об органичном и постоянном совмещении и переплетении

экспрессивного и нейтрального начал, которые к тому же редко выступают

только разными способами передачи одного и того же содержания и связываются

обычно с его видоизменениями. Однако надо учесть, что излишняя

экспрессивность текста может послужить причиной неадекватного восприятия

излагаемой информации читателем.

Именно экспрессивность отличает газетный язык от других разновидностей

литературного языка, обслуживающих иные совокупности социальных сфер и

ситуаций общения (научный, деловой, поэтический и другие «языки»).

Последовательное, хотя очень различное и в разных комбинациях реализуемое

чередование экспрессии и нейтральности (так называемого стандарта),

выступая основным свойством газетного языка, обеспечивает надежное

донесение до читателя содержательно-информационной стороны с ее

будничностью, деловитостью, строгостью, однозначностью, интеллектуальной

точностью и воздействующе-организующей стороны с ее исключительностью,

эмоциональностью, даже сенсационностью.

К сожалению, от исследователей пока что скрыты некоторые механизмы

взаимодействия стандарта и экспрессии, что и приводит к нежелательным

противоречиям в теоретических работах и практических рекомендациях. Никак

нельзя, например, считать, что главное требование к газетному языку -

вместить возможно большее количество информации в возможно более сжатую

лексико-грамматическую структуру, ибо эта структура должна легко

восприниматься при быстром чтении про себя и иметь максимальное воздействие

на получателя речи. Сформулированные условия[10] могут быть удовлетворены

лишь равноправным и органичным сочетанием указанного стремления с

тяготением к экспрессии, которая на практике иногда закономерно приводит к

совершенно удивительной «развернутости» лексико грамматических структур и

целых композиций.

Лишь немногие авторы подходят, например, к стилистическим смешениям,

если и не как к достоинству, то как к естественному качеству газетного

языка, показывая его нежелательность лишь там, где оно внутренне не

обосновано содержанием, не несет собственно «газетной функции[11]

Теперь необходимо отметить основные особенности лексических

показателей экспрессивности.

Основа, и, прежде всего, корень как главная ее часть, выступает в

слове носителем его лексического значения. К лексическим показателям

экспрессивности мы относим производные основы с разной степенью структурной

членимости и семантической мотивированности. Выделим несколько

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6