| |||||
МЕНЮ
| Источники права Византииp> Широкое распространение и законодательное оформление в Византии VI в. получает институт пекулия. Этот институт был очень древним и основывался на принципе: «все, что приобретено моим рабом, принадлежит мне». Юридическое оформление теория пекулия получила в Дигестах. По определению Дигест, пекулий — это все то, что господин не по обязанности, а по своей воле дает рабу для ведения им самостоятельного хозяйства. Пекулий остается собственностью господина, закон ничем не ограничивает право хозяина отнять у раба пекулий. В состав пекулия входило не только то, что раб получал от своего господина, но и то, что он со временем приобретал благодаря данным ему господином средствам[11]. Помимо чисто практических правовых вопросов, в Дигестах затрагиваются и общие юридические принципы — определение права и правосудия, закона и обычая и др. Историческое значение Дигест, как памятника, состоит в том, что,
отражая изменения римского права к VI в. и состояние византийской
юриспруденции при Юстиниане, он дает возможность выявить эволюцию
общественных отношений в IV—VI вв. Научное значение Дигест в том, что они,
не столько разрушив (как полагают некоторые буржуазные гиперкритики Вторая часть Свода — Кодекс Юстиниана[13] представляющий собой
обширное собрание конституций римских императоров с 117 по 534 г., также
охватывает широкий круг правовых вопросов. Хронологически первым явился
первый, или старый, Кодекс. Он был издан 13 февраля 528 г. Перед комиссией
в составе 10 членов была поставлена задача свести воедино все действующие
императорские конституции, чтобы заменить три прежних кодекса — Значительное место в нем занимает частное право несколько меньшее —
административное и уголовное. В отличие от предшествующего времени, очень
большое внимание уделяется церковным делам, определяются права церкви,
привилегии епископов и клириков, разбираются чисто теологические вопросы. В 16 ноября 534 г. Юстиниан, обращаясь к Константинопольскому сенату, распорядился о публикации измененного издания Кодекса. Согласно § 5 этой конституции, Кодекс получил законную силу 29 декабря 534 г. В комиссии, подготовившей второе издание этого Кодекса, участвовали Трибониан, профессор Бейрутской школы Дорофей и три члена, принадлежавшие к числу адвокатов: Мена, Константин и Иоанн; эти адвокаты принимали участие и в подготовке Дигест. Задачей комиссии было включение в Кодекс новых законов, которые вышли в свет после издания первого Кодекса. Комиссия должна была также распределить их в соответствующие места. Она получила также право изменения текстов, устранения повторений, противоречий, исключения всего устарелого, замененного новыми конституциями. Этот Кодекс характеризуется как «очищенный и обновленный».[14] Одновременно запрещалось в дальнейшем ссылаться на старый Кодекс. Копии нового Кодекса как аутентические было предписано разослать в провинции с таким же запрещением сокращений, как и в отношении Институций и Дигест. Двенадцать книг Кодекса содержат еще далеко не исчерпанные византинистами сведения о различных сторонах византийского гражданского, процессуального, уголовного и государственно-административного права. В отличие от Дигест Кодекс дает богатейший материал для суждения о степени самостоятельности византийской юридической мысли по отношению к унаследованным ею суждениям классических юристов. Элементарное руководство по римскому праву — Институции Юстиниана, включенные в Свод, по своей ценности как исторический источник сильно уступают его другим частям. При всех своих достоинствах (сжатость изложения в соединении с большим юридическим диапазоном, сохранение рациональной основы Институций римских юристов с учетом изменений постклассического права и законодательной реформы Юстиниана) Институции занимают в Своде гражданского права подчиненное и весьма скромное место: они дают сравнительно мало для изучения общественных сдвигов в IV—VI вв. Для истории собственно классического римского и византийского права VI в. Институции полезны также значительно меньше, чем Кодекс и Дигесты. Между тем, благодаря указанным, достоинствам именно Институции получили широкое практическое применение как в преподавании права, так и в судебной практике, т.к. сформулированные в них положения имели силу закона. Они стали практическим руководством для юристов со времен Юстиниана и оставались таковым в течение всего средневековья. Институции занимают особое место в кодификации Юстиниана. По словам самого Юстиниана, они были призваны служить вводным полугодичным курсом для начинающих студентов, дабы подготовить их к дальнейшему, более углубленному изучению римской юриспруденции по текстам Дигест. Само слово institutiones означает по латыни «элементарные изложения», «наставления», то есть, речь идет об учебном пособии или, попросту, учебнике по римскому праву[15]. Институции состоят из 4 книг, которые в свою очередь делятся на титулы
и параграфы. Именно в этом учебнике дано известное определение права: По своему содержанию Институции охватывают те же вопросы, что и Надо отметить, что в Институциях запрещалась чрезмерная жестокость по отношению к рабам. Причина, по которой правительство регулировало отношения рабов и господ заключалась в боязни восстаний рабов[18]. Институции Юстиниана очень интересны, так как позволяют представить
себе характер преподавания, который был установлен как обязательный для
обучающихся в юридических школах в VI в. Курс продолжался 5 лет, как об
этом точно указано в конституции Юстиниана. На первом курсе учащиеся
изучали Институции и Дигесты. На втором — либо раздел Дигест о судах (книги Основная задача реформы заключалась в том, чтобы в крут изучаемых
дисциплин вошли прежде всего источники современного законодательства или
пересмотренные и подправленные юристами VI в. тексты классических юристов. Наибольшую ценность для изучения социально-экономической и
политической жизни, а также классовой и идеологической борьбы в Византии VI
в. представляют законодательные предписания самого Юстиниана, не вошедшие в Многословный характер изложения, принятый составителями новелл, сильно
отличается от стиля предшествующих конституций. Если же подходить к
новеллам с точки зрения изучения правового развития современной им эпохи,
то самая их многословность иногда оказывает неоценимую помощь при
недостатке других сведений. Как правило, новеллы открываются подробными
введениями, в которых законодатель дает характеристику положения дел в
империи и в отдельных ее провинциях, побудивших его внести соответствующие
изменения в законодательство. Из этих введений можно извлечь немало ценных
сведений об отрицательных сторонах византийского правосудия,
злоупотреблениях, взяточничестве, несправедливостях всякого рода, идущих
вразрез с «высокими принципами правосудия и справедливости», которые
являлись, по уверениям тех же законодателей, основой византийской юстиции. По своему содержанию новеллы охватывают все важнейшие области
гражданского права, не говоря уже о государственном и административном. Мы
находим в них сведения о формах документов, допускаемых по закону, о
церковной администрации, о церковных и монастырских имуществах, о церковном
праве. Новеллы касаются прав и обязанностей магистратов, армии. В них
содержатся данные о налоговом обложении, о спортулах, об уголовном праве и
уголовном процессе. Что касается гражданского права, то новеллы дают
возможность проследить дальнейшее развитие таких важнейших институтов, как
рабство, колонат, семейные отношения, брачное имущественное право и т. д. В своих Новеллах Юстиниан санкционировал законом те реальные изменения в праве, которые родились из судебной практики. В Новеллах законодатель уже не оглядывается назад, в глубокую, хотя и почитаемую древность Рима; они более, чем весь Свод гражданского права, устремлены вперед, в средневековье. Юридическая мысль здесь меньше скована канонами классического римского права, а исходит в первую очередь из потребностей времени. Большинство Новелл Юстиниана вводят новые юридические нормы в области публичного и церковного, в несколько меньшей степени — частного права. Интересны нововведения в положении рабов, колонов, вольноотпущеников,
куриалов. Большое место в Новеллах отводится церковным делам и охране
интересов господствующей церкви. Многие Новеллы касаются реформы
государственного управления (устройство той или иной провинции, округа). Надо отметить, что законы Кодекса Феодосия и Юстиниана написаны по латыни в соответствии с достаточно едиными нормами права и принципами составления законодательных актов. Все это обеспечивает высокую степень единства основной юридической терминологии, сопоставимости, а следовательно, и более обоснованного изучения эволюции социальных отношений, динамики структуры общества, политики государства. Все исследователи отмечают, что ранневизантийское законодательство — это бесценный материал для дальнейшего и более углубленного изучения ранневизантийского общества. Глава II. Источники права VII – IX вв. От периода византийской истории с конца VII до середины IX в. осталось
мало источников. Почти полностью отсутствуют акты и подлинные документы. Этими немногочисленными источниками исчерпывается история византийского законодательства VII в. Действующим законодательством оставалось законодательство Юстиниана с теми немногими поправками, которые были внесены его преемниками. Следующим шагом вперед в развитии византийского права была Эклога. Этот свод законов явился памятником законодательной деятельности
византийских императоров Льва III (25 марта 717 г.—18 июня 740 г.) и Эклога открывает собой целую группу кратких законодательных сводов, изданных византийскими императорами в VIII и IX вв. Хотя Эклога не отменила действия законодательства Юстиниана и по сути дела лишь в некоторых направлениях развила и изменила его отдельные нормы, тем не менее она ставила себе реформаторские задачи. Сущность задуманных ее составителями реформ изложена в открывающем книгу предисловии. При составлении этого непривычно краткого свода авторы его, очевидно,
взяли за образец некоторые предшествующие эпитомы, составленные юристами
для нужд судебной практики. Хотя прямых заимствований из трудов юристов Из той характеристики, которую сами законодатели дают своему своду,
вытекает, что это была, во-первых, «выборка», экстрагированная из огромного
по своим масштабам законодательства Юстиниана, на замену которого
составители отнюдь не претендовали. В этом отношении составители имели
возможность использовать частные сборники юристов VI—VII вв., ставившие в
первую очередь задачи практического характера. Однако в отличие от этих
предшествующих трудов, где даже при новой компоновке материала (например, у Поэтому вполне резонно предположение, что наличие Эклоги не исключало возможности использования судьями для разъяснения и решения дел законодательства Юстиниана и его преемников. Составители Эклоги (как это указано в предисловии к ней) с одной
стороны, ставили перед собой реформаторские цели, а с другой — стремились
создать официальное руководство не только небольшое по объему, но и более
доступное по языку.[23] В отличие от громоздкого законодательства VI в.,
изложенного главным образом по-латыни, Эклога явилась первым официальным
сводом, написанным по-гречески, на языке, доступном для массы населения Эклога открывается большим предисловием, в котором подробно изложены
цели издания, а также сообщены сведения о членах законодательной комиссии и
источниках, использованных при составлении сборника. Таким образом,
предисловие может рассматриваться как программа осуществляемой путем
издания сборника судебной реформы, как программа, которая нашла свою
конкретизацию в законодательных нормах последующих восемнадцати титулов Если исходить из предисловия, можно заключить, что реформа шла в нескольких направлениях[24]: 1) был создан новый краткий, легко обозримый и, следовательно, более доступный свод законов, чем действовавший со времени Юстиниана I громоздкий, во многом противоречивый, многочастный корпус; 2) была введена система выдачи жалованья из казны квестору, антиграфевсам и всему судебному персоналу и безвозмездности суда для лиц, участвующих в судебных тяжбах; такая система была рассчитана на то, чтобы положить предел взяточничеству судебных чиновников; 3) последовательно был проведен принцип равенства всех перед судом, независимо от степени имущественной обеспеченности; 4) был внесен ряд коррективов в действующие законы, в особенности в части сделок по договорам. Эклога предусматривает телесные и членовредительные наказания, подобных которым не знало законодательство Юстиниана. Некоторые исследователи полагают, что в ней отразилось обычное право, которое получило свое развитие в VII в. и которое было, возможно, записано уже во времена императора Ираклия. Эти жестокие наказания (отрезание носа, вырывание языка, отсечение рук, ослепление, бритье головы, выжигание волос) были в некоторых случаях заменой смертной казни, в других они были введены вместо денежных штрафов, предусмотренных в соответствующих случаях законодательством Юстиниана[25]. Весь свод делился на 18 титулов, охватывающих различные вопросы
брачного и семейного права, наследственного права, опеки и попечительства. Большая часть законоположений Эклоги касается гражданского права. В перечень преступлений, содержащийся в Эклоге, входили: нарушения святости алтаря и церковного убежища, вероотступничество, клятвопреступление, разграбление могил, подделка денег, хищения, прелюбодеяние и т.д. Предусматривались следующие наказания: битье плетьми и палками, урезание носа и языка, ослепление, отсечение конечностей, выжигание волос и пр. В ряде случаев Эклога предусматривала замену денежных штрафов, даже установленных кодексом Юстиниана, телесными наказаниями, широко используя принцип талиона. Смертная казнь устанавливалась за наиболее тяжкие преступления: кровосмешение, умышленный пожог, отравление, колдовство, убийство, гомосексуализм, разбой и т.д. |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|