| |||||
МЕНЮ
| Способы выравнивания когнитивного диссонанса в переводе поэтических произведений (на материале сонетов Шекспира)p> Распределение по строфам основных смысловых единиц в переводе совпадает с распределением соответствующих единиц исходного текста, однако, структуры основных образов и их заполнение в тексте перевода отличаются от аналогичных структур оригинала. Переводчик выделяет существенное. Автор ТП сохраняет пятистопный ямб, систему рифмовки, используется консонансные рифмы (оТПРавяТ ПоД аРеСТ, оТСРочка). Автор перевода стремится использовать повторы, там где они есть в оригинале, например, в 5-ой строке: reviewest – review – вновь и вновь. Сонет сохраняет звучание, мелодию. Таким образом, сохранение в тексте перевода образной системы оригинала при существенном изменении некоторых элементов этой системы приводят к изменению воздействия текста на читателей. Диссонансы, возникающие на уровне дискурса и текста, снимаются. Переводчик передает общее настроение сонета адекватно, придерживается интенции «соответствовать структуре», но заботясь о красоте русского языка, переводчик не воспроизводит некоторые скрытые подтексты оригинала и не добивается адекватного воздействия на читателей. Получается, что переводчик вскрыл системные связи между словами, правильно связал слова в образы, но передал их в какой-то другой, отличной от Шекспира форме. Наверное, это можно объяснить тем, что перевод сделан великим поэтом, хорошо знающим традиции русского языка, имеющим опыт нескольких поколений мыслителей и писателей. Великий поэт неизбежно нарисует свои образы, вкропит их в элементы ТО. Если не отражаются элементы системы, то и часть дискурса будет не раскрыта, не проработана. Посмотрим, какие трансформации использовал автор перевода: 1). Добавления – 3-я строка полностью; в 7-ой строке есть добавления. 2). Перестановки – очень много; порядок элементов образного строя не сохраняется. 3). Опущения – довольно много: consecrate, the prey of worms, but be contented, the coward conquest of a wretch’s knife, the worth. Итак, переводческая компетенция таких выдающихся поэтов, как Б.Л. С.Я. Маршак учитывает две переводческие интенции («соответствовать структуре» и «соответствовать цели») и делает анализ на уровне вербальных коммуникаций – дискурса и текста. Маршак – поэт превалирует над Маршаком – переводчиком, и он выстраивает свои образы, достойные восхваления, но отличные от образов Шекспира. Так, Андрей Зорин [40, с. 284] приводит цитату из одной статьи, вышедшей в 1969 году: «Спокойный, величественный, уравновешенный и мудрый поэт русских сонетов отличается от неистового, неистощимого, блистательного и страстного поэта английских сонетов». Б. Кушнер пытается быть ближе оригиналу и переводит слова, передает стиль подлинника, не заботясь о ясности русского языка. В результате, мысль понятна, но слух режут слова, не совсем адекватные для русской речи. Адекватный перевод возможен только при анализе дискурса, текста, системных связей слов. II. 3. Особенности переводов 73-го сонета Шекспира II.3.1. КОММУНИКАТИВНОЕ НАМЕРЕНИЕ И ОСОБЕННОСТИ яЗЫКА И СТИЛя ШЕКСПИРА В 73- ЕМ СОНЕТЕ ТЕКСТ 73-ГО СОНЕТА НАХОДИТСя В ПРИЛОЖЕНИИ № 10. Рассмотрим коммуникативное намерение автора, какие средства помогли ему донести его до читателей. Семантически, тематически и стилистически наиболее существенными являются повторяющиеся в тексте значения; в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, выступающие в необычных сочетаниях. Для раскрытия содержания мы будем рассматривать семантическую структуру, то есть лексико-семантические варианты, тематическую принадлежность, коннотации и ассоциации слов, обращая особое внимание на повторяющиеся значения и редкие слова. Первая строчка раскрывает тему сонета: он рассказывает о
последовательной смене времени года, времени суток и последовательном
течение человеческой жизни. Слово «time» проходит через весь сонет,
сочетаясь, с одной стороны, со словами, обозначающими увядание природы, с
другой стороны, оно относится к рассказу об угасании человеческой жизни. Слова второй строки вводят тему природы: yellow leaves. Слов этой
группы в дальнейшем много: boughs, cold, cold, bare, birds. Е.Ю. Куницына То, что в сонете говорится об угасании жизни, мы определяем по словам, которые несут значение законченности, конца, последнего срока: yellow leaves – желтые листья (жизнь их коротка), ruin’d choirs – разрушенные церковные хоры, boughs which shake against the cold – ветви, дрожащие от холода (вызывают ощущения жалости, тоски), twilight – сумерки (переход от светлого к темному – от жизни к смерти), sunset – заход солнца (снова жизнь уходит), black night – темная ночь, death’s second self - здесь, вообще, слово «смерть» проговаривается, ashes – пепел (то, что остается от когда-то крепкого дерева, то есть жизнь угасает по мере того, как уходят силы молодости). То, что жизнь уходит, мы узнаем из глаголов: hang, shake, fade, seal up, expire, take away, leave. Мы наблюдаем общие компоненты в семном составе значений слов и в коннотациях. Обратимся к редким словам и необычным сочетаниям. Во-первых, в сонете много повторов: thou mayst in me behold (1-ая строка), in me thou see (5-ая строка), in me thou see’st (9-ая строка). Но зачем поэт в первой строке употребил слово «behold» вместо обычного глагола «see»? Вероятно, он хочет сделать на этом слове логическое ударение и подчеркнуть его. Во всех повторах употребляется необычный порядок слов, то есть инверсия – это придает особую выразительность речи поэта. Подлежащие, следующее в результате нарушенного порядка слов за сказуемым, оказываются выделенными и получают коннотации эмоциональности. К предметно-логической информации ничего не добавлено этими повторами, но внимание читателей обращается на то, как происходит процесс увядания. В данном случае повтор является анафорическим (in me thou see’st), так как повторяющиеся элементы расположены в начале строки. Повтор лексических значений представлен синонимами: behold, see и preceive. Повтор объединяет в одно целое перечисление элементов природы. За этими повторами, охватывающими весь сонет, то есть три его катрена, следуют образы угасания жизни. В конце каждого из трех катренов представлены образы, связанные с их началом. В первом катрене, начинающемся с желтых листьев, логически завершают катрен голые ветви деревьев. Второй катрен начинается с сумерек жизни и заканчивается темной ночью, в которую приходит сон, как двойник смерти. И третий катрен говорит о пепле, на котором гаснет огонь; пепел подобен смертному одру (the death-bed). Получается, что образы, нарисованные в начале каждого катрена, логически завершены в его конце, и сонет, начинающийся с описания осени, заканчивается угасанием жизни, так как слово «смерть», в конце концов, произносится. Поведем итог сказанному. Итак, основная тема сонета – угасание жизни,
размышления о смерти. Образы осеннего пейзажа, мерцающих сумерек, темной
ночи и угасающего огня создают поэтическую картину увядания человеческой
жизни. Сонет рассматривают как пример высокого поэтического мастерства Стремление к эмоциональной экспрессивности приводит к обилию инверсии. Рассмотрим сонет с точки зрения использованных фонетических средств. Общая фонетическая окраска текста создается выделяющимися на общем фоне повторами. Повторы, кроме их функции, которую мы уже отметили, выполняют и ритмическую функцию. Ощущение грусти, ожидание кончины создается образами и ассоциациями со смертью, но и на фонетическом уровне эти ассоциации поддерживаются частыми повторениями звуков [d], [t], [s] = time, behold, boughs, cold, sweet, see, twilight, such, second, death, bed, must, strong и так далее. Создается минорная тональность звучания. И в конце, мы хотели бы в схематичном виде показать все элементы
образной системы Шекспира, для того, чтобы в дальнейшем сравнивать ее со
схемами, которые получатся у нас при анализе переводов 73-го сонета. Схема
эта удобна, потому что сразу будет видно, какой элемент образа утратил тот
или иной перевод. 3-ий катрен Если мы сведем все эти элементы трех катренов в один, у нас получится
следующая схема: II.3.2. Методы уменьшения когнитивного диссонанса в переводе Н. Гербеля РАССМОТРИМ 73-ИЙ СОНЕТ В ПЕРЕВОДЕ Н. ГЕРБЕЛя (ТЕКСТ ЕГО ПЕРЕВОДА Этому переводчику принадлежит заслуга первого полного издания переводов сонетов. В 1865 – 1868 г. Н. Гербель подготовил первое в России полное собрание драматических произведений Шекспира. Именно он по- настоящему познакомил русского читателя с сонетами. Проанализируем сонет с точки зрения содержания, а именно рассмотрим лексико-семантическую структуру сонета, его композицию. Перевод состоит из трех катренов и заключительного куплета, которые
так же, как в ТО передают картину увядания. Первый катрен рисует осеннюю
непогоду. В переводе исчезают «yellow leaves», которые в сонете являются
показателем дня (а это элемент образного ряда). Слово «желтые» по
ассоциации связывается с солнцем; «день» является первым образом в цепочке
образов Шекспира, поскольку далее идут «сумерки» и «ночь». Поэтому «желтые
листья» убирать было неправомерно. Шекспировский образ уходящей жизни в
первом катрене передается с помощью слов: shake, hang, boughs, bare, ruin’d
choirs – все они подразумевают и вызывают в подсознании тревожное состояние
обреченности, беззащитности, открытости всем бедам и напастям. Здесь, Мы не видим в переводе намека на разрушенные церковные хоры, то есть никак не отражается, во-первых, намек на разрушенные монастыри, во- вторых, на процесс угасания жизни. Катрен начинается с голых деревьев и ими и заканчивается. Рассмотрим второй катрен. Перевод начинается с повтора: «Во мне ты
видишь…», то есть сохраняется сцепление, логически продолжается тема. Центральный образ третьего катрена – угасающий огонь. Н.Гербель
нарисовал красивую картину, метафорически уподобив героя костру, который
едва пылает и лишился уже всех сил. Н.Гербель хорошо связывает этот образ
со временем – костер зажгли утром, то есть в начале жизни он пылал, а к
вечеру (к концу жизни) лишился сил, так и человеческая жизнь пылает,
прогорает и потухает. В этом катрене не сохранился пепел, нет смертного
одра, которые подводят к логическому завершению жизни человека. Вместе с
тем, «пепел» как нельзя лучше передает образ завершенности чего-то, что
раньше жило, развивалось, пылало, стремилось к жизни, но лишившись сил,
превратилось в золу, которая и является могилой пылающего раньше огня. У Таким образом, мы можем выстроить схему нарисованных Н. Гербелем образов и посмотреть, соответствует ли она схеме, построенной по ТО. 1-ый катрен 2-ой катрен 3-ий катрен
Некоторые элементы образной системы выпали и из-за потерянных элементов общая картина сонета выглядит немного нелепо. При чем здесь листья, а потом потемки? Таким образом, невозможность вместить все элементы образного ряда в короткую форму сонета не позволили переводчику адекватно отразить образную картину постепенного угасания жизни. Переводчик пытается следовать структуре ТО. Мы видим, что шекспировская инверсия в первом предложении передается и у Н. Гербеля в виде авторского тире. Однако Н.Гербель убирает сказуемое из второй строчки в третью – получается, что снова внимание концентрируется, но никаких дополнительных смысловых оттенков там нет, а просто чувствуется ненужная пауза, которая мешает восприятию. Если посмотреть на композицию перевода, мы видим, что переводчик пытается сохранить все повторы – анафорические и синонимические, то есть каждый катрен начинается одинаково, но элементы, следующие за этими повторами, не соответствуют элементам Шекспира. Посмотрим на фонетическое оформление перевода. В данном случае, мы видим, что переводчик пользуется шестистопным ямбом и не везде сохраняет перекрестную систему рифм. Так, первые два катрена написаны перекрестной рифмой, последний катрен – опоясывающей, заключительный катрен – смежной рифмой. В переводе Н.Гербеля встречаются слова, часто употребляемые в разговорной речи. Так, «дерева», «щиплет», «потемки» являются неподходящими для данного контекста. Посмотрим, какие трансформации использует переводчик: 1). Добавления: вводит обращение (милый друг) – нет в оригинале; вводит дополнительные элементы для раскрытия образов (3-ий катрен состоит из сплошных добавлений). 2). Опущения: boughs, ruin’d choirs, Death’s second self, that seals up all the rest, ashes, the death-bed. Некоторые опущения неправомерны, они важны для воссоздания образного ряда. 3). Генерализация – boughs – деревья. 4). Конкретизация – birds – соловьи; cold – непогода. Итак, переводчику не всегда удается соответствовать структуре
оригинала, он выкидывает элементы из цепочки образного ряда и не пытается
связать части в целое. Завершенной интерпретации не получается. II.3.3. Методы уменьшения когнитивного диссонанса в переводе С. Ильина ТЕКСТ ПЕРЕВОДА НАХОДИТСя В ПРИЛОЖЕНИИ № 12. Переводы С.Ильина, опубликованные в 1902 г., интересны главным образом с точки зрения метрической. Впервые такой большой массив шекспировской лирики был переведен размером подлинника [40, с.275]. Учитывая, что английские слова много короче русских, нельзя не отметить, что переводчик, отказавшийся от лишних 28 слогов, которые давала замена пятистопного ямба шестистопным, сделал достаточно трудный шаг. Рассмотрим перевод с точки зрения лексического состава и в плане сохранения всех элементов образной системы ТО. Первая строка передана почти дословно, видим здесь ключевое слово Итак, образ нарисован, но движение, которое так важно в ТО потеряно. Второй катрен начинается с прощального света погаснущего дня, плавно
перемещается к полночи и заканчивается смертью. Движение жизни к концу
ощущается. Причем элементы образной системы адекватны ТО. «Сумерки»
трансформировались в «свет» уходящего дня. Мы ощущаем свет, но он уже
прощальный, то есть элемент перехода от светлого к темному есть. Затем
переводчик говорит, что «тот свет – предвестник полночи печальной» -
элемент точный, только нет стремительного движенья темноты, расползающейся
в пространстве, чтобы захватить в свою власть день. Мы видели, что у Далее в переводе С.Ильина говорится о том, что смерть – близкая родня
полночи. Это очень близко оригиналу, только нет никакого указания на сон,
поэтому у читателя может возникнуть вопрос: «Почему ночь – родня смерти?». Посмотрим на лексические соответствия во 2-ом катрене. Переводчик
вводит множество эпитетов: свет прощальный, гаснущий день; полночь
печальная, угрюмая смерть, близкая родня. Все они соответствуют настроению
сонета. Действительно, какие еще эпитеты можно подобрать к описанию
ситуации, когда жизнь угасает? Но в данном катрене ТО как раз нет этой
меланхоличности и статичности; в этом катрене ситуация обостряется,
нагнетается, потому что автор ТО подходит к образу, который завершает жизнь Третий катрен перевода рисует огонь, который уже угасает, и пепел
становится его могилой. Все элементы образа передаются. Здесь присутствуют
и огонь, и пепел, и мертвый слой пепла (то есть могила). Но переводчик не
совсем адекватно передает общее настроение катрена: у него появляется
мысль, что огонь борется за жизнь, хочет вырваться из-под золы, но его
душит могила и ничего не удается. В ТО этого нет. Зачем переводчик вводит
эту мысль? Разве она соответствует общей картине сонета? Разве сонет
говорит о стремлении человека преодолеть и победить смерть? Ничего этого
нет в ТО. Впрочем, этой мысли нет и в предыдущих катренах перевода. |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|