| |||||
МЕНЮ
| Учебник по международным отношениямp> Так, до недавнего времени в отечественной и восточноевропейской научной литературе международные отношения подразделялись на основе классового критерия, на отношения господства и подчинения, отношения сотрудничества и взаимопомощи и переходные отношения (12). Соответственно, к первым относили отношения феодального и капиталистического типа, ко вторым — отношения между социалистическими странами, к третьим — отношения между развивающимися государствами, освободившимися от колониальной зависимости. Поскольку наблюдаемая в действительности картина не укладывалась в такую
достаточно искусственную схему, постольку некоторые авторы пытались
усложнить саму схему, не выходя, однако, за рамки классового подхода. Так
польский автор Ю. Кукулка выделял три типа однородных и три типа переходных
международных отношений (13). Реальная международная жизнь и прежде не
вписывалась в подобную типологию, которая игнорировала наличие серьезных
противоречий и даже вооруженных конфликтов между социалистическими
странами, так же как и существование отношений подлинного сотрудничества 51
циалистов полностью отказаться от классового и перейти к «об-
щецивилизационному» критерию в классификации международных отношений. В
соответствии с последним в отечественной литературе была сделана попытка
выделить два типа международных отношений — отношения, основанные на
балансе сил, с одной стороны, и на балансе интересов, с другой (14). Виды международных отношений рассматриваются либо на основе сфер общественной жизни (и, соответственно, содержания отношений) — экономические, политические, военно-стратегические, культурные, идеологические отношения и т.п., — либо на основе взаимодействующих участников — межгосударственные отношения, межпартийные отношения, отношения между различными международными организациями, транснациональными корпорациями и т.п. В зависимости от степени развития и интенсивности тех или иных видов
международных отношений, выделяют их различные (высокий, низкий, или
средний) уровни. Однако более плодотворным представляется определение
уровней международных отношений на основе геополитического критерия: с этой
точки зрения выделяются глобальный (или общепланетарный), региональные Наконец, с точки зрения степени напряженности, можно говорить о различных состояниях международных отношений: это, например, состояния стабильности и нестабильности; доверия и вражды, сотрудничества и конфликта, мира и войны и т.п. В свою очередь, вся совокупность известных науке различных типов, видов,
уровней и состояний международных отношений представляет собой особый род
общественных отношений, отличающихся своими особенностями от другого их
рода — от общественных отношений, свойственных той или иной социальной
общности, выступающей участником международных отношений. В этой связи
международные отношения можно определить как особый род общественных
отношений, выходящих за рамки внуг-риобщественных взаимодействий и
территориальных образований. В свою очередь, такое определение требует
рассмотрения вопроса о том, как соотносятся международные отношения и
мировая политика. 2. Мировая политика Понятие «мировая политика» принадлежит к числу наиболее употребимых и
одновременно наименее ясных понятий политической науки. Действительно, с
одной стороны, казалось бы, что и немалый исторический опыт, накопленный в
попытках создания мировых империй или в реализации социально-политических
утопий, и XX век, богатый на глобальные события, затрагивающие судьбы всего
человечества (стоит лишь напомнить о двух прошедших в первой половине
нашего столетия мировых войнах, о наступившем затем противостоянии двух
социально-политических систем, продолжавшемся вплоть до фактического
исчезновения одной из них, о возрастающей взаимозависимости мира на рубеже
нового тысячелетия) — не оставляют сомнений в существовании выражаемого
данным понятием феномена. Не случайно в теоретическом освоении
мироцельности (мироведении, или мондиологии) — междисциплинарной области
знания, привлекающей растущий интерес научного сообщества начиная с 70—80-х
годов, — столь важную роль играют понятия «мировое гражданское общество» и С другой стороны, одна из главных проблем, которая встает при исследовании вопросов, связанных с мировой политикой, это именно проблема ее идентификации как объективно существующего феномена. Действительно, как отличить мировую политику от международных отношений? Вопрос тем более непростой, что само понятие .«международные отношения» является достаточно неопределенным и до сих вызывает дискуссии, показывающие отсутствие согласия между исследователями относительно его содержания (16). Поскольку пространство и поле в мировой политике могут быть выделены лишь в абстракции (17), нередко приходится встречаться с точкой зрения, в соответствии с которой и мировая политика в целом — не более, чем абстракция, выражающая взгляд политолога на международные отноше- 53 ния, условно выделяющего в них политическую сторону, политическое измерение Думается, однако, что гораздо больше ясности в рассматриваемую проблему
вносит иной подход, высказанный А.Е. Бовиным и разделяемый В.П. Лукиным: Такая позиция облегчает понимание происходящего на мировой арене и вполне может быть принята в качестве исходной в анализе мировой политики. Вместе с тем, было бы полезно внести некоторые уточнения. Взаимодействие государств на мировой арене, двусторонние и многосторонние связи между ними в различных областях, соперничество и конфликты, высшей формой которых выступают войны, сотрудничество, диапазон которого простирается от спорадических торговых обменов до политической интеграции, сопровождающейся добровольным отказом от части суверенитета, передаваемого в «общее пользование», — все это точнее отражается термином «международная политика». Что же касается понятия «мировая политика», то оно смещает акцент именно на ту все более заметную роль, которую играют в формировании международной среды нетрадиционные акторы, не вытесняющие однако государство как главного участника международных общений. Очевидно, что различия существуют не только между мировой политикой и
международными отношениями, но и между внешней и международной политикой:
внешняя политика той или иной страны представляет собой конкретное,
практическое воплощение министерством иностранных дел (или соответствующим
ему внешнеполитическим ведомством) основных принципов международной
политики государства, вырабатываемых в рамках его более широких структур и
призванных отражать его национальные интересы. Что касается
негосударственных участников международных отношений, то для многих из них Разумеется, внешняя и международная политика государства тесно связаны не только друг с другом, но и с его внутренней политикой, что обусловлено, в частности, такими факторами, как единая основа и конечная цель, единая ресурсная база, единый субъект и т.п. (Именно этим, кстати говоря, объясняется и то обстоятельство, что анализ внешнеполитических решений возможен лишь с учетом расстановки внутриполитических сил.) С другой стороны, как это ни кажется на первый взгляд парадоксальным, феномены Действительно, как показывает швейцарский исследователь Ф. Брайар (21), внешняя политика все в меньшей и меньшей степени является уделом только министерств иностранных дел. В силу возросшей необходимости сообща управлять все более сложными и многочисленными проблемами, она становится достоянием большинства других государственных ведомств и структур. 3. Взаимосвязь внутренней и внешней политики Проблема взаимосвязи и взаимовлияния внутренней и внешней политики — одна
из наиболее сложных проблем, которая была и продолжает оставаться предметом
острой полемики между различными теоретическими направлениями международно-
политической науки — традиционализмом, политическим идеализмом, марксизмом 55 ностями, как неореализм и неомарксизм, теории зависимости и взаимозависимости, структурализм и транснационализм. Каждое из этих направлений исходит в трактовке рассматриваемой проблемы из собственных представлений об источниках и движущих силах политики. Так, например, для сторонников политического реализма внешняя и
внутренняя политика, хотя и имеют единую сущность, — которая, по их мнению,
в конечном счете сводится к борьбе за силу, — тем не менее составляют
принципиально разные сферы государственной деятельности. По убеждению Г. Напротив, с точки зрения представителей ряда других теоретических направлений и школ внутренняя и внешняя политика не только связаны друг с другом, но эта связь носит характер детерминизма. Существует две версии подобного детерминизма. Одна из них свойственна ортодоксальному марксизму, с позиций которого внешняя политика является отражением классовой сущности внутриполитического режима и зависит в конечном счете от определяющих эту сущность экономических отношений общества. Отсюда и международные отношения в целом носят «вторичный» и «третичный», «перенесенный» характер (23). Другой версии детерминизма придерживаются сторонники геополитических
концепций, теории «богатого Севера» и «бедного Еще один вариант детерминизма характерен для представителей таких
теоретических направлений в международно-политической теории, как
неореализм (25) и структурализм (приобретающий относительно самостоятельное
значение) (26). Для них внешняя политика является продолжением внутренней,
а международные отношения — продолжением внутриобщественных отношений. 57 В свою очередь, представители концепций взаимозависимости мира в анализе
рассматриваемого вопроса исходят из тезиса, согласно которому внутренняя и
внешняя политика имеют общую основу — государство. Для того, чтобы получить
верное представление о мировой политике, считает, например, профессор Что же происходит со второй из названных монополий? В рамках того или
иного государства часть общего дохода, который изымается фискальной
системой, составляет пределы внутренней компетенции государства, поле его
внутренней политики. Положение этого поля также зависит от технологий, но
на этот раз речь идет об информационных технологиях. Доступность
специализированных рынков, экспертной информации, высшего образования и
медобслуживания дает гражданам те преимущества, которыми они не обладали в
простой деревне. Именно благодаря этим преимуществам уровень налогов может
расти без риска вынудить индивидов или фирмы обосноваться в другом месте. Таким образом, для сторонников описанных позиций вопрос о первичности внутренней политики по отношению к внешней или наоборот не имеет принципиального значения: по их мнению и та, и другая детерминированы факторами иного, прежде всего, технологического характера. При этом, если уже неореалисты признают, что в наши дни государство больше не является единственным участником мировой политики, то согласно многим представителям теорий взаимозависимости и структурализма оно все больше утрачивает и присущую ему прежде основную роль в ней. На передний план выступают такие международные акторы, как межправительственные и неправительственные организации, транснациональные корпорации, политические и социальные движения и т.п. Степень влияния этих, новых акторов на мировую политику, усиливающаяся роль международных режимов и структур иллюстрируются, в частности, происходящими в ней сегодня и составляющими ее наиболее характерную черту интеграционными процессами. Еще дальше в этом отношении идут сторонники школы транснационализма (28). Значительное влияние на подобный подход оказали выдвинутые еще в 1969 году Дж. Розенау идеи о взаимосвязи между внутренней жизнью общества и международными отношениями, о роли^социальных, экономических и культурных факторов в объяснении международного поведения правительств, о «внешних» источниках, которые могут иметь чисто «внутренние», на первый взгляд, события и т.п. (29). 59 Розенау был и одним из первых, кто стал говорить о «раздвоенности» мира:
с этой точки зрения современность характеризуется сосуществованием, с одной
стороны, поля межгосударственных взаимоотношений, в котором действуют Продолжая эту мысль, французский политолог Б. Бади останавливается на
проблеме импорта странами «Юга» западных политических моделей (в частности В той мере, в какой государство-нация не соответствует социо-культурным
традициям обществ-импортеров, члены этих обществ не чувствуют себя
связанными с данной моделью политического устройства, не идентифицируют
себя с ней. Отсюда наблюдаемый в постколониальных странах феномен
отторжения гражданских отношений. А поскольку социальная динамика не терпит
пустоты, это отторжение ведет социальных акторов к поиску новых
идентичностей и иных форм социально-политической организации. С этим
связано такое явление, получившее широкое распространение в современном
мире (и несущее в себе огромный конфликтный потенциал), как вспышка
партикуляризма, которую ошибочно отождествляют с национализмом или
пробуждением наций. На самом деле происходит как раз обратное. Инфляция
идентичности характеризуется в действительности ненадежностью способов ее
кристаллизации и поиском замещающих ее иных форм социальных и политических
отношений. Такой поиск идет как в направлении микрокоммунитарных
реконструкций («я не чувствую себя гражданином, следовательно, вместо
этого, я рассматриваю себя прежде всего как члена моего клана, даже моей
семьи, моей деревни»), так и создания макрокомму-нитарных связей («я
идентифицирую себя с определенной религией, с определенной языковой,
культурной или исторической |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|