Многозначность научно-технической лексики и терминов

На понятийную природу системной организации терминоло­гий, обусловленную замкнутостью логических связей между понятиями в пределах одной отрасли знания, явление дублетнос­ти не оказывает влияния, не меняет ее принципиальных свойств.

В итоге можно сказать, что терминология — это семиотическая система с взаимооднозначными соответствиями знака и обозна­чаемого, которые устраняют собственно знаковые системные отно­шения (типа общеязыковой полисемии, синонимии, омонимии) в регламентируют свойства языкового знака, делая его термином.

Языковой знак в функции термина принципиально однозна­чен (но сохраняет тенденцию к полисемии), классификационно системен, функционально ограничен (ему свойственны первичные функции знака — номинативная и различительная, но он лишен функций, связанных с выражением эмоционально-экспрессивного и модального содержания), стилистически нейтрален и точен (реп­резентирует понятие на данном этапе его познания, т. е. имеет споим содержанием дефиницию). Все эти свойства присущи язы­ковому знаку в пределах терминологии и специального об­щения.

Терминологическая система как система иной семиоти­ческой природы, чем система естественного языка, входит в него па положении частной и обособленной системы языковых знаков. Термин, следовательно, не является элементом общего языка 13, пока его содержание не становится широко известным. А когда обозначаемое им понятие выходит за пределы системы специаль­ных понятий и становится элементом общеязыковой семантики, термин входит в общий язык и становится словом общего языка, оставаясь по-прежнему термином в терминологической системе. Таким образом, в общем языке нет терминов как языковых зна­ков, регламентированных режимом иной семиотической систе­мы, а есть слова, которые являются по происхождению терми­нами.

Семантика терминологических полей служит постоянным источ­ником обогащения семантики общеязыковой, а следовательно, и источником пополнения словарного состава. Этот постоянный живой и органический контакт определяет место и форму существования термина в системе общего языка.

Переходя к вопросу контактов терминологической системы и общего языка, необходимо выделить особо вопрос о взаимодействии их на участке специального общения, где содержание специаль­ного знания, или терминологическое поле, не отграничено от других семантических полей. Поэтому при терминотворчестве так легко возникали и возникают метафорические и иные ассоциации, которые порождают такие термины, как гусеница, собачка, коза, предка, кошка, башмак, вилка, стакан, колено, зев, плечо, кулачок и т. д. или другие: усталость, выносливость, отказ, невесомость, перегрузки, цепная реакция, запоминающее устройство, карманы памяти.

Для специалистов термины и их дериваты — привычные слова, с помощью которых они объясняются между собою в разных ситу­ациях, не только на специальные темы. Но все «вольности»в употреблении терминов, по понятным причинам, допускаются только между представителями одной и той же специальности, иначе они не будут поняты.

На почве специального общения возникают и просторечные синонимы; синхрофазотрон — кастрюля, быстротвердеющий це­мент — быстряк, звукоулавливатель — слухач, станковый пуле­мет — станкач и т. д. Точнее, эти слова могли бы быть синони­мами соответствующих терминов, но они свойственны только профессиональному просторечию, не свободны от выражения отно­шения говорящего.

И чем больше в стандартной терминологии громоздких, слож­ных по составу, малопонятных терминов, неудобных в употребле­нии, тем сильнее в разговорной речи специалистов тенденция к образованию просторечных замен. Но это процесс внутренний, не выходящий на арену общего языка. Можно говорить об экспансии просторечия в стандартную терминологию и ставить вопрос о ее упорядочении, но узость сферы распространения оставляет все эти явления социально- непримятыми. Они находятся вне языковой нормы.

Контакты терминологии и общего языка идут по двум направлениям: лексическому и структурному.

Нет нужды говорить о том, как активно в настоящее время осваивается специальная терминология общим языком. Газеты, радио, телевидение, научно-популярная литература приносят массу новых сведений из разных отраслей знания и новых слов. Одни термины приходят вместе с новыми понятиями (лучевая бо­лезнь), другие как синонимы существующих в языке слов (гепа­тит — желтуха, пневмония — воспаление легких). Иногда термин сразу занимает место нового значения в слове общего языка, так как возник на его основе (невесомость, перегрузки, усталость). В одних случаях термины активно вживаются в новую среду, в других медленней, но, наблюдая лингвистическую сторону этого явления, важно проследить, из чего складывается самый механизм проникновения термина в общеязыковую лексику.

Во-первых, это трудный процесс отрыва от среды специальных понятий, трудный, можно сказать, потому, что термин долгое вре­мя сохраняет известную обособленность в общелитературной лек­сике и ощутимую отнесенность к специальной сфере. Понятийные, специальные связи он меняет на место в кругу общеизвестных предметов и явлений. Так, атомная бомба, водородная бомба, покинув окружение понятий, связанных с расщеплением атома, стали в ряд с другими видами бомб (зажигательной, фугасной); в общелитературной лексике эти слова приобретают иногда иные значения.

Найдя место в новом предметном ряду, термин постоянно акклиматизируется и в отношении связей (расширяет круг соче­таемости, например, старт в будущее, старт в коммунизм, на старт вышла новая стройка).

Он получает на почве общего языка всю полноту образных функций и, наконец, новые значения, как получили их термины

накал,  задел,  отдача,  спайка,  потенциал,  старт,  финиш, цепная    реакция,  удельный вес,   центр   тяжести,  акклиматизация

и т.д.

Таким образом, термин в общелитературной лексике проходит путь избавления от функциональной, системной и семантической ограниченности, путь становления всех лингвистических характеристик слова общего языка, путь реализации всех потен­циально существующих в нем тенденций языкового знака.

Иногда мы говорим в таких случаях о детерминологизации термина. Но это применительно к общеязыковому фону, потому  что в системе терминологии он по-прежнему остается термином, т.е. знаком с ограниченными языковыми характеристиками. Но самый факт возможности существования одного и того же знака и двух формах является лишним доказательством глубоких различий в системной организации терминологии и в лексической системе.

Не менее, а может быть даже и более важным является структурный аспект взаимодействия. Мнение о том, что терминология создается на базе средств общего языка, не исключает и того неоспоримого факта, что в способах образования термина есть специ­фические черты использования общеязыковых средств. Некоторые словообразовательные модели именно в терминологии усиливают свою продуктивность. Так, из двух суффиксов прилагательного -ин и -ов, которые в общем языке дают во многих случаях равно­ценные варианты апельсинный, апельсиновый, на терминологичес­кой почве резко увеличилось количество образований с суфф.-ое, потому что он способен выразить чистую относительность, а в терминологии, как известно, потребность выразить отношение одного понятия к другому велика и постоянна. Например: пылевые (частицы), солевой (раствор), холодовый (рефлекс), стилевое (единствo), цветовой (светофор), толчковая (нога), прыжковая (лыжа),

струновой (зажим), сортовой (стан), стеновой (блок) и т. д. В технической терминологии усилила продуктивность модель обра-зования отглагольных существительных с суфф.-ка (сколотка, обмотка, спиловка, откатка, отгрузка, доводка, валка, кладка, зенковка, шлифовка, прессовка, протяжка, резка, маркировка, пломбировка, обточка, загрузка, поковка и т. д.).

Характерной для терминообразования является тенденция к семантикопарадигматической регулярности, т. е. к отображению в форме термина родо-видовых и многочисленных неродовидовых отношений. Это с необходимостью вызывает появление множества составных терминов, терминов-словосочетаний.

С другой стороны, из тенденции к семантической конденса­ции и цельнооформленной номинации на базе составных терминов активизируются процессы словосложения (биотопливо, комбикорм, звукоуловителъ, угледобыча, дизель-электроход, турбовоз, стекло-завод, автошина и многие другие). Особенности словосложения в терминологии подвергались детальному анализу в ряде спе­циальных работ 14.

Среди словосложений выделяется множество регулярных образований с иноязычными корневыми морфемами электро-, энерго-, фото-, гидро- в современной терминологии -анти, мик-ро — и т. д.

В данном случае мы не ставим задачей исчерпать все структур­ные особенности терминообразования и проанализировать их. Мы обращаем внимание на их существование потому, что терминологические структуры представляют собой второй канал, по которому устремляется влияние терминологии на общий язык. И многие процессы, происходящие в современном русском языке, которые мы характеризуем как тенденции раз­вития, берут истоки в терминологии. Такие корневые морфемы, как радио-, фото-, глав-, проф-, авиа-, мопю-, хлебо-, анти-, микро- и т. д., выйдя за пределы специальных терминологий, по­лучили неограниченную возможность сочетаться со словами обще­го языка, дали ему, таким образом, структурную модель образо­вания знака . Наряду с фотоэлементом и другими специальными образованиями, можно сказать фотоработы, фотовыставка, фото­этюд, фотосъемка, фотобумага и т.д. Особенно показательны самые новые и современные образования с анти- и микро-. Эти морфемы, преодолев сугубо терминологический барьер антител, антивещества, античастиц, микрокосмов, микроспор и т. д., дали современному языку неограниченную возможность образовывать другие ряды: антитеатр, антигуманностъ, антидруг, антиголова, антигерой и др., микрорайон, микрофильм, микроиздание, микро­рассказы и даже микропорции и микрозавтраки.

Пусть многие из этих образований «окказиональны», но и они доказывают появившуюся в структуре языка новую возможность.

Усиление синхронной продуктивности модели меняет ее поло­жение в системе, делает ее структуру регулярной, а такие превра­щения нерегулярных моделей в регулярные для языковой системы очень важны: они ведут к диахроническим изменениям языковой структуры.

Вышеприводимая терминологическая активизация моделей отглагольных существительных на -ка и относительных прилагательных с суфф. -ов, благодаря возникшему потоку   новообра­зований, сделали эти модели регулярными.

Можно отметить также, что массовые образования состав­ных знаков в терминологиях также оказывают влияние на об­щий язык и не только тем, что поставляют готовые составные наименования, но по их образцам создаются и общеязыковые: пищевые продукты, материальные ценности, постельные принад­лежности, стиральная машина, общественное поручение, торго­вая точка, торгующие организации, транспортные средства, головные уборы и т. д.

Способы словосложения, характерные для образования терми­нов, также проникают в общий язык и несут с собой новые моде­ли: электробритва, запчасти, автопутешествие и др.

Проникновение терминов в общий язык обогащает семантичес­кие группы слов, перегруппировывает семантические и слово­образовательные связи, вызывая тем самым сдвиги в системных отношениях лексики.

Структурные заимствования оказывают влияние не только на -•> изменение состава лексики (через проникновение новых слово­образовательных моделей), но изменяют также и состав структур­ных средств языка. Они требуют особенно внимательного изуче­ния, тем более что не все приходящее из терминологий одинаково приемлемо с точки зрения культуры речи и нормы литературного языка. Например, проникшая в общий язык возможность широ­кого образования составных знаков вызвала к жизни названные головные уборы, постельные принадлежности, торговые точки. Активизировавшийся процесс словосложений «обогатил» язык такими образованиями, как плавсредства, пищеблоки и др. Все эти новообразования в лексике общего языка вызывают тревогу у тех, кто занимается вопросами нормы и культуры речи. Если же учесть, что заимствование общим языком из терминологических систем — процесс целиком стихийный (в противовес сознатель­ному использованию лексики и др. средств общего языка в терми­нологии), тревога эта оказывается в значительной мере обоснован­ной. Все отклонения от общеязыковой нормы, по-видимому допус­тимые в терминологии, имеют потенциальную возможность про­никновения в общий язык, влияния на его структурные законо­мерности. При сознательном отношении к процессу терминотворчества и самые отклонения от общеязыковой нормы, следователь­но, должны подвергаться тщательному отбору. Я думаю имеет смысл представить основные понятия и термины прикладной интернетики с целью выявления многозначности, как технических терминов конечно же. На мой взгляд, именно эта терминология является самой актуальной на сегодняшний день.

Заключение

В заключении стоит обобщить определение полисемии в терминах.

Наличие у слова нескольких значений называют полисемией или многозначностью.

То, что слово выступает в том или другом значении, опре­деляется особенностями сочетания данного слова с другими словами, иногда — более широким контекстом или ситуа­цией.

Каждое из выделенных лексических значений слова регулярно реализуется в определенных словосочетаниях. Ср., например, смотреть на улицу, смотреть в окно, в зеркало, на часы и т. п., где глагол смотреть имеет значение 'на­правлять взгляд, чтобы увидеть что-то' и смотреть за по­рядком, смотреть за детьми и т. п., где тот же глагол вы­ступает в значении 'иметь попечение, заботиться о ком-ли­бо или о чем-либо'. Прилагательное черствый способно реализовать свое первое значение ('засохший и твердый') с существительными, обозначающими предметы, которые могут сохнуть и становиться твердыми (хлеб, пирог и т. п.). В сочетаниях же вроде черствый человек, черствый характер это же прилагательное выступает уже в другом значении — 'неотзывчивый, бездушный'. То же самое>можно видеть и при реализации одного из приведенных значений глагола стоять. В самих толкованиях этих значений во многих случаях отражены обусловливающие их связи слова: «О че­ловеке, животном»; «О предметах»; «О волосах, шерсти»;

«О средствах передвижения», «О воде, жидкости»; "О меха­низме или о заводе, фабрике» и т. п. и т.д.

Между значениями многозначного слова существует определенная семантическая связь, что дает ос­нование считать их значениями одного и того же слова. Эта связь может основываться на том, что в значениях обнаружи­ваются общие семантические элементы, например, у су­ществительного стена в толковых словарях выделяются следующие значения: 1) вертикальная часть здания, слу­жащая для поддержания перекрытий и для разделения по­мещения на части; 2) высокая ограда; 3) вертикальная бо­ковая поверхность чего-либо; 4) тесный ряд или сплошная масса чего-либо, образующие завесу, преграду; общий се­мантический элемент здесь может быть определен как 'вер­тикальная преграда, отделяющая что-то.

 От  многозначных слов, т. е. слов, которые в различных контекстах (иначе говоря, в зависимости от тех лексико-семантических позиций, в которых они выступают) имеют различные значения, принято отграничивать слова-омо­нимы.

Омонимией называется звуковое совпадение разных языковых единиц, которые семантически не связаны друг с другом. Основанием для признания этих форм разными формами, хотя и совпадаю­щими по звучанию, служит то, что они согласуются с суще­ствительными, выступающими в различных падежах (при­чем те же прилагательные с существительными мужского и среднего рода здесь имеют различные формы — большое село,, большого села, большому селу и т. д.). Таким образом, признание этих форм омонимичными не вызывает сомнений. Сложнее обстоит дело в случае лексической омо­нимии.

Омонимы — это слова, совпадающие по звучанию, одинаковые по своей форме, но значения которых никак не связаны друг с другом, т.е. не содержат никаких общих элементов смысла, никаких общих семантических признаков. Омонимы – это отдельные, самостоятельные слова, слова-двойники.

В ряде случаев отнесение различных значений к отдельным словам-омонимам или же их объединение в составе многозначного слова не представляется бесспорным. Разрыв, расхождение значений многозначного слова (т.е. утрата этими значениями общих семантических элементов) может осуществляться постепенно, поэтому существует целый ряд значений, которые в разных словарях подаются по-разному – или как значения самостоятельных слов-омонимов, или же как значения, принадлежащие одному и тому же слову. Например, угодить (куда-то) и угодить(кому-то), топить (нагревать) и топить (расплавлять).

Трудности точного разграничения многозначности и омонимии, возникающие в ряде случаев, приводят Некото­рых лингвистов к мысли, что омонимами следует считать талька значения, относящиеся tfсловам, различным по про* исхождению.

Принятие этой точки зрения отодвинуло бы понятие омо­нимии в область исторической лексикологии, между тем несомненно, что именно для современного языка приходится разграничивать значения,, связанные друг е другом, и значения, которые хотя и относятся к словам, зву­чащим одинаково, но не имеют в своих значениях ничего общего (ср.- растворить окно и растворить порошок в воде, мешать рабствам «мешать кашу и т. п.). Кроме того, историческая точка зрения на омонимию не может решить полностью проблемы, поскольку происхождение многих слов, в tоm числе и омонимов, далеко не всегда представляется окончательно выясненным. Так, например, топить (нагревать) и топить (заставлять тонуть) во всех словарях подаются как слова-омонимы, но в то время как первое сло­во считается связанным с тёплый (чередование гласных), относительно происхождения второго существуют разногласия, в, частности, высказывалась мысль о возможности его этимологического отождествления с топить (нагревать). Спорным представляется и этимологическое разграничение (или же отождествление) таких омонимов, как ключ (источник) и ключ (от замка).

Иногда в качестве объективных критериев разграничения омонимии и многозначности выдвигают словообразовательные и синтаксические показатели. Их значения, однако, нельзя признать решающим, поскольку расхождение словообразовательных рядов не непременно связано с разрывом соответствующих значений, а реализация разных значений слова в различных синтаксических конструкциях также не всегда связана с их семантическим разрывом (ср.: смотреть что-либо, смотреть на что-либо и смотреть зa кем-либо, чем-либо, а также такие производные от этого глагола как смотр, смотрины, просмотреть, присмотреться, насмотреться и т. д.).

.В языке существуют переходные, промежу­точные явления; их существование осложняет отгра­ничение в раде случаев омонимии от многозначности, однако само по себе разграничение этих явлений представляется важным к теоретически, и для лексикографической практики.

 Следует отметить, что признание многозначности, т.е. того, что одно слово может иметь не одно, а больше значений, не всем исследователям представлялось оправданным.

 Выше уже упоминалось высказывание Потебни, согласно которому «малейшее изменение в значении слова де­лает его другим словом»; В своей известной статье «Опыт общей теории лексикографии» Л. В. Щерба писал:: «Непра­вильно думать, что слова имеют по нескольку значений; это, в сущности говоря, формальная и даже просто типо­графская точка зрения. На самом деле мы имеем всегда

столько, слов, сколько фонетическое слово имеет значе­ний...» (81). Аналогичное мнение высказывается и в настоящее время: «То что обычно называется «многозначностью» пред­ставляет в сущности разные слова с одинаковой оболочкой, находящиеся в отношении словопроизводственной связи» (Губанова ВА, 81). Основанием для подобных суждений служит главным образом то соображение, что в значении слова закреплен результат обобщения, признание же многозначности проти­воречило бы представлению о единстве формы и содержа­ния. Любопытно, однако, что отрицание многозначности, основанное на такого рода общих соображениях, приводит к прямо противоположным выводам. Наряду с мнением, что значения, которые считаются обычно значениями одного

многозначного слова, должны расцениваться как значения

отдельных; самостоятельных слов, высказывалась мысль о едином лексическом  значении и его вариантах. Так, в книге

В. А. Звегинцева «Семасиология» сказано: «Слово не может иметь нескольких «значений», напоминая некоторую сово­купность синонимов, связанных известными смысловыми отношениями. Поскольку в лексическом значении слова закреплен результат определенного обобщения и этот процесс обобщения не прерывается до тех пор, пока живет и развивается язык, в одном слове не может одновременно происходить нескольких разных обобщений, проходящих по разным направлениям, что только, и могло бы привести  к об­разованию в слове нескольких лексических значений. Лексическое значение в слове одно, но оно может складываться из нескольких потенциальных типовых сочетаний, которые с разных сторон характеризуют единое смысловое целое... Эти типовые потенциальные сочетания в описанном смысле правильнее всего назвать лексико-семантическими вариантами ( А. И. Смирннцкого) единого значения слова. В соответствии с этим собственно лингвистическое определение лексического значения слова должно принять следующий вид: значение слова — это совокупность его лексико-семантических вариантов» (Звегинцев, 82).

Если иметь в виду не просто терминологическую замену более традиционного термина «значение» термином «лексико-семантический вариант» », перед нами возникает проблема определения некоего «общего значения» слова; между тем несводимость отдельных значений целого ряда слов к какому-либо общему значению совершенно очевидна. Например, • в сочетаниях глубокая конам и глубокие знания, широкая улица и широкая популярность, широкие массы трудящихся и т. д. прилагательные глубокий, широкий вряд ли могут быть охвачены общим семантическим определением, в конь ром учитывался бы не. только общий «элемент смысла», присущий данным прилагательным в сочетании с разными группами слов, но отражалось бы и конкретное различие в том, что они (эти прилагательные) реально могут обозначать в соответствующих словосочетаниях, так чтобы это не было простым перечислением тех семантических признаков, ко­торые как раз учитываются при толковании «отдельных значений» указанных прилагательных в толковых словарях. Даже в тех случаях, когда отдельные «вторичные» значения слов, отмечаемые в словарях, непосредственно выводи­мы наг основных значений данных спор, их семантическое своеобразие обычно не раскрывается (и не может быть рас» крыто) при .описании основной семантики слова, что и.яв­ляется причиной их особого выделения. Например, основное значение глагола готовить, даже если его представить: обобщенно, так чтобы им покрывались такие сочетания, как готовить уроки, готовить кадры, готовить встречу, готовить обед и  т. д. (которые в современных толковых словарях служат основанием для выделения разных значений глагола), все равно не может указать на возможность особого

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8