| |||||
МЕНЮ
| Лексико-фразеологические библейские реминисценции в поэзии А. Блокаp> 2) названия церковной утвари, принадлежностей культа: алтарь, Псалтырь, ладан, риза др.; 3) названия церковных помещений: церковь, собор, храм, келья и др.; 4) названия церковно-религиозных праздников: Пасха, Вербное Воскресенье, Рождество, Крещение, Воскресение. Такое обилие обрядовой лексики свидетельствует о глубоком знакомстве автора с этой стороной религии. Все эти слова употреблены в своем прямом, словарно закрепленном значении при описании религиозных обрядов. §4. Пласт библейских топонимов и антропонимов в произведениях А.Блока. Имена собственные (топонимы, антропонимы и теонимы) составляют
сравнительно небольшую группу со своеобразными функциями. Чаще всего
использование имени выполняет роль аллюзии - отсылки к фрагменту Библии. Однако в том случае, когда имя становится символом, в одном слове
соединяются разные функции, оно становится самостоятельным образом-
мифологемой. Из имен библейского происхождения такими являются Иисус Иисус Христос — центр христианской религии, наиболее универсальный образ. Это и земное воплощение божества, синтез человеческого и божественного начал, и символ христианства как религии, и обозначение веры в бога вообще. Но обычно, как это свойственно поэзии Блока, значения сливаются в одном слове, а трудность их точного определения дополняется необычными сочетаниями имени с другими словами в тексте. Чаще всего необычен подбор эпитетов: "полевой", "сжигающий", "невоскресший", "в цепях и розах", "в белом венчике из роз". Два последних эпитета по праву считаются наиболее загадочными; понять, почему Христа сопровождают розы, практически невозможно, христианская поэтическая и живописная традиции не соединяют эти два образа. Попытка же объяснения через символические значения образов весьма затруднительна из-за множественности их символических значений и отсутствия указателей на направления поисков. Нам достаточно достоверным представляется предположение, что сопутствующая Христу роза заняла место терна, прибавив, таким образом, к шипам прекрасную оболочку. Исходя из такого понимания, следует признать розу обозначением одной из излюбленных блоковских мифологем "радость- страдание" В качестве замен имени Христа используются традиционные образы:
младенец, ребенок, Сын Человеческий — подчеркивание человеческого начала в Своеобразно употребление слова "мессия" (греч. "спаситель") — признанное и освященное религиозной традицией наименование Христа. Поэт же помещает его в совершенно иной контекст: Черный уголь— подземный мессия, Черный уголь — здесь царь и жених. Но не страшен. Невеста Россия, Голос каменных песен твоих. («Новая Америка», 2 декабря В стихотворении с мессией сравнивается черный уголь – символ
промышленного бума при капитализме. Но с другой стороны подземный, то есть
инфернальный, владыка становится спасителем и властелином страны. Но если Сходным образом ведется построение образного ряда вокруг имени Марии - богоматери. Она также отражает идею очеловечивания божества, но в женственной ипостаси, н потому по семантике близка идее Софии. Для Блока она заключена в первую очередь в любимой женщине, и, чтобы снять противоречие, в ряде случаев он фактически отождествляет богоматерь и земную женщину. Поэт сам указывает на их сходство: Как лицо твое похоже На вечерних богородиц, Опускающих ресницы, Пропадающих во мгле... («Ты проходишь без улыбки...») Слитный образ в стихах имеет множество синонимических наименований: Ты многим кажешься святой, Но ты, Мария, вероломна... («Глаза, опущенные скромно...»), вызываемые ею чувства далеки от чисто религиозных: И томленьем дух влюбленный Исполняют образа, Где коварные мадонны Щурят длинные глаза... («Сиена») В отличие от православной "богородицы кроткой" католическая мадонна напоминает более светскую даму, нежели небесную Софию. На приземление богоматери указывает и необычная трансформация ее имени О дальней Мэри, светлой Мэри, В чьих взорах — свет, в чьих косах — мгла. («О жизни, догоревшей в хоре...») Замена имени словом Дева традиционна и вязана с сюжетом непорочного зачатия; она выделяет в Марии ее чистоту и незапятнанность, причастность к чуду: Был вечер поздний и багровый, Звезда предвестница взошла. Над бездной плакал голос новый – Младенца Дева родила. («Был вечер поздний и багровый...») В случае со словами "Жених", "Невеста" и Дева" на символический смысл
указывает написание слова с прописной буквы; те же слова, написанные со
строчной буквы, употребляются в прямом лексическом значении. Сравним "Она
веселой невестой была" и "Невеста – Россия". В первом случае речь явно идет
о какой-то реальной девушке, во втором— о Софии, воплощенной в облике Таким же образом Блок выделяет и несобственно лексические наименования высших сущностей— местоимения Он, Она, Ты. Слова с указательным значением наполняются конкретным содержанием, субстантивируются, становятся именем бога: И вот— Она, и к ней— моя Осанна— Венец трудов— превыше всех наград. («Я их хранил в приделе Иоанна..») О, Святая, как ласковы свечи, Как отрадны Твои черты! Мне не слышны ни вздохи, ни речи, Но я верю: Милая — Ты. («Разгораются тайные знаки….») Среди других имен отметим имя "Иуда", употребляемое и в прямом, и в
символическом значении. Описывая сюжет рождества, Блок среди других
персонажей называет и его: "И на губах Искариота улыбку видели гонцы",
слово является не более чем именем. Иной случай — в стихотворении "Умри, Умри, Флоренция, Иуда, Исчезни в сумрак вековой! "Иуда" здесь служит обозначением предательства, что вторично подчеркивается далее: «Ты предала себя сама». Флоренция одновременно и предатель, и жертва. Выводы Итак, в употреблении Блоком лексических средств создания религиозно- мифологической образности можно выделить следующие черты: 1. Используются разные пласты собственно лексических средств: сакральная и обрядовая лексика, имена собственные, местоименные замены. 2. Большинство слов приобретает в тексте приращения смысла, авторские коннотации, вследствие чего синонимические ряды и антонимические оппозиции, в которые эти слова «ступают, отличны от общеязыковых и являются индивидуально–авторскими. 3. В связи с полисемантичностью лексических средств их точное значение
определяется в контексте, по их сочетаемости; однако, как правило, кружение
их в высшей степени необычно и также не допускает однозначного толкования;
значимыми для определения значении являются нелексические средства 4. Наиболее значимые для автора слова в его поэзии приобретают символическое значение и служат для создания авторских образов-мифологем. ГЛАВА 4. Функции лексико – фразеологических библеизмов в лирике А.Блока. Одна из задач дипломной работы – определить функции библеизмов в лирике А.Блока. Проанализировав библейские выражения и пласт сакральной лексики, мы
определили следующие функции библеизмов в произведениях Блока §1. Библеизмы как средство создания высокого стиля. Обратимся к библеизмам, используемым для создания высокого стиля. Высокий стиль может создаваться, благодаря языковым средствам разных уровней: 1) фонетического; 2) фразеологического; 3) лексического; 4) морфологического; 5) синтаксического; 6) за счет образных средств. На лексическом уровне можно выделить следующие способы создания высокого стиля: 1) употребление в стихотворениях церковно-славянской лексики: лик, ангел (херувимы, серафимы), храм, собор, церковь, ад, рай, псалтырь, дьявол и т.д. 2) употребление слов с отвлеченным значением. В лирике А.Блока чаще всего употребляются существительные «дух» и «душа» в различных значениях. Реже употребляются существительные «грех», «спасение». 3) Употребление слов, в составе библейских выражений, которые имеют в словаре помету "высокое". Так, в выражении: «Да узрят царствие твое» слово «царствие» имеет помету «высокое», а «узрят» помету «устаревшее». «Сын человеческий не знает , где приклонить ему главу». («Ты отошла, и я в пустыне») В процитированных блоковских строках - реминисценции соответствующего фрагмента текста Евангелия – употреблен старославянизм «глава». Слово «глава» в словаре С.И.Ожегова имеет помету «высокое и устаревшее», слово «приклонить» снабжено пометой «устаревшее». В стихотворении «Ну, что все? Устало заломлены руки» есть строчка: То ревность по дому, тревогою сердце снедая. В приведенной выше строчке рядом с библейской цитатой «ревность по дому» стоит словоформа «снедая»; «снедать - в некоторых словосочетаниях: терзаться, нравственно мучиться». Рядом с определением в словаре стоит помета «высокое». В лирике А.Блока высокая стилистическая окраска библеизмов может усиливаться за счет их словесного окружения немаловажную роль играют формы слов, стоящих рядом с библеизмами. Так, в стихотворении «На страже» «осколок» фразеологизма «труба архангела» в окружении книжных славянизмов («простерт», «подъят», «к небесам») звучит: А Он – простерт над бездной водной С подъятой к небесам трубой. В словаре слово «подъятый» имеет две пометы: «устаревшее», Важную роль в создании высокого стиля играют метафоры, в состав
которых входит сакральная лексика. Рассмотрим несколько примеров из лирики Откроешь двери в новый храм, Укажешь путь из мрака к свету. (22сент. 1899) Это стихотворение из раннего творчества Блока.В начале творческого
пути поэт испытывал влияние «неохристианской религии», все стремления Нет, из господнего дома Полный бессмертия дух Вышел родной и знакомый Песней тревожить мой слух. Строчки взяты из стихотворения «Тихо вечерние тени…». Перефраз Как уже отмечалось, в лирике Блока многократно употребляется образ В стихах Блока присутствуют обороты, которые называют книги Священного Стихотворение «Безрадостные всходят письмена» заканчивается такими строками: Я вас открыл, святые письмена, Я вас храню с улыбкой на распутьях. В данном случае семантика оборота «святые письмена» достаточно прозрачна, потому что «святыми письменами» или «священными писаниями» часто называют тексты Библии. В стихотворении поэт использует языковую метафору. В стихотворении «К музе» есть строка: «Есть проклятье заветов священных.» В приведенном примере возникновение оборота «заветы священные»
происходит на основе слияния компонентов двух словосочетаний: «Новый Завет»
и «священные писания». Под «проклятием заветов священных» может пониматься Близким выражению «Есть проклятье заветов священных» можно считать строку из стихотворения «Ну, что же? Устало заломлены слабые руки»: Открой мои книги: там сказано все, что свершится. Здесь речь идет о священной книге Иоанна Богослова, именно в Еще одно выражение, где в метаформической форме передается образ Интерес представляет метафора, с помощью которой поэт обозначает грешников. Такая метафора встретилась в стихотворении «Я жду призыва, ищу ответа» звучит она так: «Помилуй, боже, ночные души». Слово «ночной» соотносится со словом «темный». Душа – внутренний,
психический мир человека, его сознание. Если соотносим слово ночной со
словом темный, то выражение «ночные души» можно истолковать, как «люди с
темным внутренним миром», а темный внутренний мир характерен для грешников. Как видим, метафоры играют значительную роль в лирике Блока, и большинство из них можно отнести к высокому стилю, благодаря компонентному составу, включающему в себя церковную лексику. §2. Библеизмы как средство отражения философско – религиозных взглядов А.Блока. Следующая функция, которую предстоит рассмотреть, - философско- мировоззренческая функция. Под философско-мировоззренческой функцией библеизмов прежде всего следует понимать то, какую роль играют библеизмы в выражении взглядов поэта на окружающий мир, на религию, на жизнь человека в мире. Мы знаем, что в течение жизни А.Блок находился в процессе поиска своего религиозного идеала. В юности поэт был тесно связан с «неохристианским движением, которое проповедовало «Новую религию», поэтому в раннем творчестве Блока появляются стихотворения пронизанные верой в «Нового Бога, за которым поэт готов пойти. . Стихотворение, написанное 22 сентября1899 года. Так и называется Стихотворение «Предчувствую Тебя, Года проходят мимо». также проникнуто верой в «нового Бога». Хотя поэт не называет Иисуса собственным именем, а лишь употребляет местоимение «Тебя», сознание того, что речь идет о Боге, не исчезает. Предчувствую Тебя. Года проходят мимо- Все в облике одном предчувствую Тебя. Весь горизонт в огне–и ясен нестерпимо, И молча жду,–тоскуя и любя. Вера в «Нового Бога» приводит к полному отрицанию канонической церкви и религии. В поэзии Блока «старый храм», перестает быть местом, где человек обретает духовное спокойствие. В стихотворениях Блока появляются такие выражения: 1) Вхожу я в темные храмы Совершаю бедный обряд. 2) И русский бесприютный храм глядел В чужую, незнакомую страну. 3) Гнусавой мессы стон протяжный И трупный запах роз в церквах. 4) Здесь снега и непогоды Окружили храм. Во всех случаях Блоком создается отталкивающий, неприглядный образ храма. Отрицание общепринятой религиозной традиции приводит к появлению других образов: Ищу защиты у Христа, Но из под маски лицемерной Смеются лживые уста... («Люблю высокие соборы») И томленьем дух влюбленный Исполняют образа, Где коварные мадонны Щурят длинные глаза. (Сиена) В стихотворении «Люблю высокие соборы» образ Христа перестает быть
символом чистоты и добродетели, «лицемерная маска» и «лживые уста» делают
его похожим на дьявола. Во втором случае изображенная Мадонна перестает
быть непорочной, а становится коварной. В обоих случаях происходит смена Для осмысления филосовско-мировоззренческой концепции Блока относительно «старой» и «новой религии» следует обратиться к стихотворению «Ты смотришь в очи ясным зорям». В этом стихотворении отчетливо прослеживается отношение поэта к «старой религии». Кого ты в скользкой мгле заметил? Чьи окна светят сквозь туман? Здесь ресторан, как храмы, светел, И храм открыт, как ресторан. (дек. 1906) Слово храм выступает контекстуальным синонимом слова ресторан, а ресторан имеет окказиональное значение-«вместилище греха». Следовательно, для Блока «старый храм» - это такое же вместилище греха, как ресторан. На молодого поэта большое влияние имели не только идеи о «новой вере»
и «новом Боге», но и идеи, В.Соловьева, Д.Мережковского, под влиянием
которых в творчестве Блока появляется большое количество произведений,
пронизанных духом Апокалипсиса. В циклах «Возмездие», «Страшный мир», Чаще остальных в лирике Блока встречается образ «трубы архангела». Бывают случаи, когда поэт ставит рядом с трубой слова, ассоциирующиеся со смертью, тогда обороты могут приобретать такой вид: «смерть – снеговой трубач», «вой похоронных труб», «трубы смерти близкой». В стихотворении «Когда я прозревал впервые», воспроизведен в поэтической форме образ «страшного суда», который тесно связан с «трубящими ангелами»: Замолкли ангельские трубы, Немотствует дневная ночь. Верни мне, жизнь, хоть смех беззубый, Чтоб в тишине не изнемочь. (Март 1909) С этим стихотворением перекликается стихотворение, написанное двумя годами раньше, «На страже». Речь в нем идет об ангеле, который стоит «на страже» и наблюдает за всем, что происходит на земле, и в свое время потребует ответа, а расплатой может стать смерть от «ангельской трубы»: Я – непокорный и свободный. Я правлю вольною судьбой. А Он – простерт над бездной водной С подъятой к небесам трубой. Он видит все мои измены, Он исчисляет все дела. И за грядой туманной пены Его труба всегда светла. И, опустивший меч на струи, Он не смежит упорный взор. Он стережет все поцелуи, Паденья, клятвы и позор. И он потребует ответа, Подъемля засветлевший меч. В блоковских стихотворениях часто используются образы рая и ада, но эти понятия не всегда противопоставлены в поэзии Блока. В стихотворении «О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой» читаем: Как первый человек, божественным сгорая, Хочу вернуть навек на синий берег рая Тебя, убив всю ложь и уничтожив ад… Но ты меня зовешь! Твой ядовитый взгляд Иной пророчит рай! – Я уступаю, зная, Что твой змеиный рай – бездонной скуки ад. Блок показывает, что то, что для одного является раем, другим осознается как ад. В стихотворении ад и рай выступают контекстуальными синонимами, так как в сознании поэта эти понятия стоят рядом и осознаются как «ад». В стихотворении «Сквозь серый дым от краю и до краю» поэт утверждает, что рая нет, есть только мгла, которая выступает в данном случае синонимом ада: Багряный свет Завет, зовет к неслыханному раю, Но рая – нет. О чем в сей мгле безумной, красно-серой, Колокола – О чем гласят с несбыточною верой? Ведь мгла – все мгла. В следующих строках блоковский рай также выступает синонимом ада, это достигается за счет употребления эпитета «темный» по отношению к раю: О, этот сияющий вечер Ты будешь все так же прекрасна, И, верная темному раю, Ты будешь мне светлой звездой! В стихотворении «Песнь ада» появляется традиционный образ ада, который сопровождается особым набором лексических средств: подземный, ночь, «пустые очи»: Меня там нет. Тропой подземной ночи Схожу, скользя, уступом скользких скал, Знакомый Ад глядел в пустые очи. Как видим, в некоторых циклах стихотворений основной категорией становится ад, мысль о котором является доминирующей. К отражению религиозного мировоззрения имеют отношение слова: дух, душа. В тех стихотворениях, где передается ощущение катастрофичности мира, поэт говорит о смерти души, о невозможности ее воскрешения. Рассмотрим несколько примеров. В стихотворении «Медлительной чредой нисходит день осенний» Блок пишет: |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|