реферат, рефераты скачать
 

Волынская епархия между мировыми войнами


   Но в самой Польше эти вопросы ставились и понимались иначе. На Учредительном Сейме был поставлен вопрос о положении религии вообще,  ее роли, о роли римо-католичества в жизни Польши, о прочих религиозных союзах и о взаимоотношении их с католичеством. Существенным является также вопрос о взаимоотношениях Церкви и государства.

   Во время работ Учредительного Сейма по выработке Конституции велась советско-польская война, закончившаяся Рижским договором от 18 марта 1921 г. по указанному мирному договору часть западнорусских и украинских земель перешла в состав Польской республики, с православным населением, в количестве около пяти миллионов душ [22,с.118].

   Неизвестно по каким соображениям, но безбожное советское правительство включило в Рижский договор, в часть 3, ст.7-ю следующего содержания: "Церкви и религиозные общества, к которым принадлежат лица польской национальности в России, Украине и Белоруссии, имеют право в пределах внутреннего законодательства, самостоятельно устраивать свою внутреннюю церковную жизнь.

   Вышеозначенные Церкви и религиозные общества имеют право пользоваться и приобретать движимое и недвижимое имущество, необходимое для выполнения религиозных обрядов, а также содержание духовенства и церковных учреждений.

   На тех же основаниях они имеют право пользования храмами и учреждениями для выполнения религиозных обрядов.

   Этими же правами пользуются лица русской, украинской и белорусской национальности в Польше" [22,с.118].

   Польша была победительницей и  ни о каком принуждении ее, в смысле включения в договор указанного правила, не может быть и речи. Таким образом, и западные и восточные соседи как будто убедили Польское правительство в том пути, на который ему нужно встать в религиозном вопросе, при наличии разновернаго населения страны.

   Из материалов, касающихся выработки Конституции Польской республики, с несомненностью вытекают два обстоятельства: это попытка консервативных католических партий придать римо-католическому исповедованию господствующее значение, но эта попытка не удалась и не нашла формального выражения в Конституции. Вопрос был разрешен компромиссным путем, признанием равноправности всех исповеданий, и признания особенного значения римо-католического исповедания, как религии большинства населения страны  [22,с.118].

   Польской интеллигенции ее националистическому и католическому крылу трудно было отказаться от тех представлений, которые так ярко были выявлены членом Учредительного Сейма ксендзом Мациевским в заседании 15 марта 1921 года: "Только мы, составляющее большинство нации, говорил он, являясь представителями польской католической нации, имеем мужество повторять: мы желаем,  чтобы наша конституция отражала нашу веру" [22,с.119].

   Трезво и умно говорил в Учредительном Сейме 10 марта 1921 г. и депутат Грюнбаум: "Очевидно религия большинства – это религия государства". Это крылось под невинной формулой о первенствующем положении католической религии. Дальше депутат Грюнбаум говорил с большим политическим предвидением: "Наш конституционный проект создает национальное государство с католической религией в таких границах, где находится 60% поляков-католиков, и 40% иных национальностей и иного исповедования... Польша может быть сильной только в том случае, если она соберет возле себя малые национальности, живущие между Балтийским и Черным морями. Чтобы можно было удовлетворить этой мысли, нужно было бы создать такое Польское государство, которое было бы магнитом для тех народностей, создать государство национальностей, в котором бы все меньшинства, пользовались полной свободой развития, а не национальное государство одной национальности с религией католической" [22,с.119].



1.3)   После длительной и тяжелой войны наступила революция со всеми  треволнениями и неопределенностями. Во всей Русской Церкви началось брожение. Повсюду в епархиях устраивались съезды низшего духовенства и мирян, которые требовали  выборного епископата.  Такой съезд состоялся и на Волыни в Житомире, где было Епархиальное Управление. После бурных дебатов съезд принял резолюцию, в которой просил Временное Правительство оставить архиепископа Евлогия на Волыни, "как архипастыря, любимого, уважаемого и искренно-православным людям желанного" [12,с.265].

   Но недолго оставалось   архиепископу Евлогию управлять епархией, летом 1918 г. он участвовал в заседаниях Киевского Всеукраинского Собора, за отказ подписать решение об автокефалии он вместе с митрополитом Антонием (Храповицким) был выслан Петлюрой в униатский монастырь в город Бучач Львовской области. И после наступления польских войск,  тот и другой оказались за пределами России, в Сербии [12,с.295].

   На Всеукраинском Церковном Соборе присутствовал и  епископ Кременецкий Дионисий – викарий Волынский, который был назначен председателем Синодальной конторы. Здесь он проявил исповедническую твердость в отстаивании церковных канонов. Власти самостоятельно провозгласили Украинскую Православную Церковь Автокефальной и всячески требовали  в епископа Дионисия и возглавляемой им Синодальной конторы подписать этот государственный акт, но он остался твердым в своих убеждениях [80,с.27].

   Митрополит Феодосий (Процюк) замечает, что в конце января 1919 года, после прекращения работ III сессии Всеукраинского Собора, за несколько дней до занятия Киева Красной Армией, епископ Дионисий отбыл в Кременец со всеми подлинными актами Всеукраинского Собора. Дальнейшая судьба актов стала неизвестна [81,с.58].

   На этом деятельность преосвященного Дионисия, как викария Волынско-Житомирской епархии заканчивается, так как Польское государство желало захватить Волынь, и за это вело с Красной Армией жестокие бои [80,с.27].

   Со временем восстановления в 1918 г. Польского Государства до сентября 1919 г. жизнь Православной Церкви в Польше находилась в хаотическом состоянии. Юридическое положение этой Церкви не было определено правительством. Архипастыри не имели центра и были предоставлены сами себе, пастыри также нередко не могли вступить в общение с епископами, и допускали действия, несовместимые с их званиями и правами [32,с.1].

   Оккупация Волыни поляками 1919 г. отрезала миллионы православных. Такие действия привели до иерархического беспорядка и крушения административной структуры в регионе. Эвакуация православных владык на восток делала невозможным исполнением их обязанностей. Проблемы такого уровня принудили местное духовенство развязывать проблемы самостоятельно.                 

   Как раз руководящая деятельность Духовного Управления во Владимирском уезде стала результатом такого действия. Это, безусловно, вызывало конфликты  и нарушения канонов православной церкви. После военного хаоса, владыки, лишенные государственной поддержки (в Польше)  и открытого преследования (в СССР), решались сохранить рычаги церковного управления [61,с.133].

   На протяжении 1919-1922 гг. епископу Владимир-Волынскому Фадею (Успенскому) пришлось исполнять функции управляющего архиерея всей Волыни.  Из-за боевых действий еп. Фадей оказался в Житомире и не мог управлять своей кафедрой.

   После окончания Первой мировой войны часть священников и псаломщиков возвращалась на свои приходы, но их места часто были  заняты. Поэтому возникали конфликты, а Польская власть не могла навести порядок самостоятельно. В такой ситуации активную деятельность развернуло духовенство города Владимир-Волынского, организовав "уездную раду".

   "Ведомству Управления должны подлежать церковное хозяйство, состояние церковных строений, исполнение назначений руководящих лиц на места, утверждение постановлений "окружных благочиннических рад", которые не требуют вторжение епископа, и исполнение всех других дел, предвиденных статутом уездных рад", подчеркивалось в распоряжении Волынской Духовной Консистории [61,с.133].

   Священник И. Комаревич 25 июня 1919 г. известил председателя Управления про свою случайную встречу в Кракове с митрополитом Антонием, архиепископом Евлогием и епископом Никодимом, которые направлялись во Львов. Священник известил владык про организационные методы во Владимире. Архиепископ Евлогий с пониманием отнесся к созданию Духовного Управления и доверил о. Комаревичу лично передать отцам протоиереям Ковельского и Луцкого соборов, чтобы и они организовали подобные органы, распределивши брошенные приходы между действующим духовенством. Эти мероприятия были одобрены и митрополитом Антонием [61,с.135].

   Таким образом, находясь за границами своего викариатства, епископ Фадей не мог реально воздействовать на ситуацию и согласился на появление Управления. Польские власти, заинтересованные в наведении порядка на контролируемых землях признали новый руководящий орган. Специальным отношением уездного комиссара до обязанностей Управления были условия уведомлять власти про назначение клира в приходы уезда, его перемещения, требовалась личная регистрация духовенства [61,с.136].

   Для легитимизации властных уполномочий  Владимирскому Духовному Управлению было нужным признание уездного духовенства и утверждение им  состава управляющего органа. Решение этих вопросов произошло на съезде  духовенства Владимирского уезда 26 августа 1919 г. Он проводился с разрешения местной власти, организованный председателем Управления протоиереем Арсением Бордюговским, настоятелем Свято-Васильевской церкви протоиереем Дамианом Герштанским, настоятелем Крестовоздвиженского монастыря иеромонахом Алексием [61,с.137]. 

   В работе съезда приняли участие  4 протоиерея, игумен, 17 священников, 5 диаконов. Съезд сразу поднял вопрос о создание уездного управляющего органа. На съезде говорилось, что с военным разрушением и через разделение православного духовенства и населения уезда  со своим епископом и центром епархиальной власти в г. Владимире организовывалась Коллегия для приведения в порядок  церковно-приходской жизни в крае. В конце работы съезда делегаты согласились  с необходимостью поддерживать связь  с Житомиром или Кременцем [61,с.137]. 

   Благодаря удачной и продуманной политике к концу 1919 г. Духовному Управлению удалось завладеть ситуацией в уезде и настроить работу. Под присмотром Управления было передано церковное имущество, которое из-за военных действий оставалось без хозяина. Под эту категорию подходило движимое и недвижимое имущество приходов, монастырей,  кафедр. Вся прибыль от перечисленных объектов должна приходить  в ведомство Владимирского Духовного Управления.

   На август 1919 г. прибыль Управления от продажи пшеницы, фруктов, аренды церковных помещений и компенсация за вырубку церковных лесов составила 28670 рублей. Часть этой суммы была сразу выделена на ремонт уездных храмов. В будущем панировалось 25% прибыли оставлять в ведомстве Управления, а остальную прибыль разделять на нужды уезда [61,с.139].

   Относительная близость Кременецкого епископа Дионисия  и решения съезда духовенства про связь с ним  способствовали построению контактов между Владимиром и Кременцем.

   В самом г. Кременце на своем месте остался викарий Волынской епархии епископ Дионисий, и является единственным лицом, не утратившим с революцией своего значения. Он быстро ориентировался  в создавшемся положении и начал свою деятельность в новых условиях. Он энергично принялся за оживление братской деятельности, изменил  применительно к новым условиям  братский устав и стал организовывать церковную жизнь своего кафедрального города и уезда на началах соборности и взаимного совета. Благодаря таким мерам в Кременце,  когда все кругом колебалось и рушилось, церковная жизнь шла нормально и спокойно [30,с.12].

   В мае 1919 г. в Кременце утвердилась советская власть. Город был отрезан от всего мира, но вскоре почувствовался конец советской власти, признаком чего явилось многочисленные аресты ничем не повинных людей. Пришел черед и для еп. Дионисия, он должен был быть арестован в ночь с 26 на 27 июля, но усердием добрых людей владыка был скрыт в надежном месте и там пребыл до прихода в Кременец польских войск. Именно архимандрит Смарагд  (Латышенко) фактически спас жизнь владыке Дионисию. Он помог перепрятать больного Дионисия, и сам был арестован большевиками вместо него. Группу духовенства с Кременца среди которой был и архимандрит Смарагд вывезли в г. Дубно и дважды готовили к расстрелу. Приговоренных даже подводили к яме, но расстрел отменили, однако от священников требовали написать отзыв до крестьян с призывом не воевать против советской власти [82,с.157].

   Как и в начале революции, Преосвященный Дионисий быстро ориентировался в положении. Он понял, что интересы Православной Церкви требуют от него контакта с властями гражданскими, и сразу же вступил с ними в служебное сношение. Это был шаг, избавивший Волынскую епархию от ревиндикации церквей, редукции приходов и парцелляций церковных земель, что в значительно большей мере постигло другие епархии. Власти внимательно прислушивались к голосу Кременецкого епископа, и ими было взято лишь то, что составляло в прошлом  бесспорную принадлежность римо-католической Церкви [30,с.12].

   Оставшись на Волыни единственным епископом, Владыка поневоле должен был заняться делами требующего архиерейского участия для всей Волынской епархии. Война все смыла и разрушила, упала дисциплина до того, что был случай венчания даже священника, и еп. Дионисию пришлось начинать с азов устроения Волынскую епархию. Он при помощи своей канцелярии, стал собирать нужные материалы, и сведения о епархии, назначал и рукополагал священников на пустые приходы, производил суд над проступками духовных лиц, разбирал хозяйственные и брачные дела, - и скоро все стали стремиться в Кременец, как единственный центр Православной Волыни.

   При таком военном положении, при хаосе, неразберихе,  Почаевская Лавра являлась "истинным примером Православия". Обитель держала каноническую связь с Кременецким епископом Дионисием. Являлась сама примером дисциплины, она должна была и стала церковным регулятором Волыни, не уклоняясь в политиканство, ни в одну политическую орбиту. Лавра вернулась к традиционному самосознанию и выявлению самоценности, какой она была до захвата ее базилианами в 1720 г., то есть местом молитвы и беспримесного христианского благочестия. Все это время с быстро менявшимися событиями и еще быстрее возникавшими проектами  Лавра зорко следила за церковной жизнью, и когда нужно было, поставляла свой авторитет, приходила на помощь всем, чем могла, содействуя в организации церковной жизни [21,с.32].

   С 1920 г. епископ Дионисий начинает налаживать контроль над западной частью Волыни. В апреле 1920 г. он организовал в Кременце Епархиальную Раду  для управления епархиею. "В связи с долгим отсутствием  связи с епархиальной властью в г. Житомире и из-за наличия большого количества  различных дел, которые усложняют  деятельность моей канцелярии, я считаю нужным  организовать для рассмотрения этих дел  специальное учреждение – Волынское Епархиальное Управление в г. Кременце" – подчеркивал владыка Дионисий [61,с.140].

   Полномочия этого органа должны расширяться на   все 10 уездов Волынской губернии, оккупированных польскими войсками. Отразилось это и на характере документации Владимирского духовенства, которая начинает направляться в Кременец, а не до еп. Фадея как раньше. На этом этапе Управление поддерживало с епископом минимальный контакт, подавая на его благословение готовые и утвержденные решения. Оно самостоятельно решало практически все вопросы духовенства,  додерживаясь четкой субординации.

   В начале апреля 1920 г. на Волынь вступили польские войска, Ю. Пилсудский 17 апреля  отдал  приказ  провести наступательную операцию на Волынь и  Подолию,  чтобы  разбить  12-ю  и  14-ю армии Юго-Западного фронта. Наступление польских войск  началось  25  апреля 1920 г. во взаимодействии с украинскими частями они 6 мая  овладели  Киевом. Но вскоре польским войскам пришлось отступить от него, и к половине июля Волынь вновь начала наполняться большевиками [63,с.54].

   С приходом советских войск для православных  Волыни открылся епархиальный город в Житомире. Советские войска пребывали в пределах Волыни два месяца, но этот раз они не трогали еп. Дионисия, который, спокойно и благополучно прожил в Загаецком монастыре [30,с.13].

   Испытание войной и скорбями длилось до 8 сентября 1920 г., когда большевики покинули Западную Волынь, в половине сентября 1920 г. она вновь была занята польскими войсками. Еп. Дионисий вернулся в Кременец, открыл действие Епархиального Управления, которое собирало ведомости про состав духовенства по епархии. Новая епархия была разделена на 55 благочинницких округов. Для содержания Священного Синода и епархиального управления каждый приходский священник вносил 12000 польских марок, диакон – 9000, псаломщик – 6000, самостоятельная церковь – 12000, а приписная 6000. К сожалению нельзя определить большие ли это были суммы в то время [80,с.28]. 

   В связи с присоединением Кременецкого, Дубенского, Ровенского, Острожского, Луцкого, Ковельского и Владимир-Волынского уездов к Польскому государству, произошел новый территориальный и административный раздел территории Волыни. Появились новые уезды Гороховский,  Любомльский, Камень-Каширский, Костопольский, Здолбуновский, которые возникли за счет уменьшения территориальных размеров бывших уездов [80,с.28]. 

    С усилением собственной позиции епископ Кременецкий начинает расширять сферу своего влияния на Владимир-Волынские уезды. В конце 1920 г. напряжение между Кременцем и Владимиром перерастает в отдельные конфликты. Были случаи, что в одни и те же села настоятелей присылали и Управление и Кременецкий епископ, что обостряло ситуацию. Придерживаясь дипломатичности, еп. Дионисий предупреждает Управление не преувеличивать собственных компетенций и предлагает на деле признать его власть.

   Так, 27 декабря 1920 г. Духовное Управление обратилось  к епископу Дионисию с просьбой провести 17-30 января 1921 г. Второй съезд духовенства и мирян Владимирщины для решения внутренних проблем. В своем ответе епископ разрешил проведение этого съезда, только поддал критике эго программу, и отказал в организации духовной семинарии [61,с.144].

   Второй съезд духовенства и мирян Владимирского уезда состоялся 30 января 1921 г. в торжественной обстановке, демонстрируя важность работы Владимирского духовенства. На нем присутствовали 40 священников, 47 псаломщиков, 29 церковных старост. Постепенно от хозяйственных дел  делегаты перешли до обсуждения дальнейшего существования руководящего органа в связи с давлением епископа Дионисия. Намериваясь сохранить посредническую функцию между духовенством уезда и епископом, съезд обязал клир связываться с Кременцем по работе только через Управление. В тексте постановления подчеркивалось: "Признавая разрушение в религиозной жизни края, решили все дела с епископом вести исключительно через благочинных и Духовное Управление. Все кто будет обращаться непосредственно к епископу, и этим  будет нарушать субординацию, съезд провозглашает выговор" [61,с.144].

   При конце роботы съезда, было, решено обратится к епископу Дионисию с просьбой увеличить состав Духовного Управления, присоединяя к 13-ти действующих членов еще двоих. Таким образом, понимая   собственное влияние и укрепивши власть в подконтрольных  уездах, Управление не желало лишаться достигнутого самовластия, и готовое было отстаивать его перед епископом.

   Анализ и утверждения решений "Второго съезда духовенства и мирян Владимирщины" вызвали в епископа Дионисия раздражение, и им были раскритикованы  практически все нововведения, особенно уездные и благочиннические рады.

   На протяжении 1921 г. еп. Дионисий взял на себя право утверждать приходских священников. Сначала он оставил Управлению  право только представлять кандидатуры для служения, но категорически запретил, самостоятельные утверждения. Надо сказать, что епископ Дионисий делал давление максимально дипломатически, разрешая некоторые уступки [61,с.152].

   Начиная с середины 1921 г. между Кременцем и Владимиром увеличивается число прямых обращений до епископа в обход Управление. Постепенно на протяжении марта-апреля 1921 г. Духовное Управление представляло и рекомендовало кандидатов на священнические и псаломщицкие места. Решительным моментом в деле признанием Управлением власти епископа и его самоликвидацией   стала договоренность про проведение "Волынского епархиального собрания", которой получилось добиться на личной встрече епископа Дионисия, о. Алексия Громадского и о. Никанора Абрамовича.

   Решение этого собрания, которое признавало высшую  власть Волынской Епархиальной Рады, и появление "Временных правил про отношение власти Речи Посполитой Польской к Православной Церкви в Польше" ликвидировали основания для существования уездных духовных управлений. Польские власти, дождавшись, преодоление послевоенного разрушения, были заинтересованы в существовании только одного лояльного к ним учреждения церковной власти, для роли которого лучшим образом подходил епископ Дионисий [61,с.152-153].

   Все же еп. Дионисий сознавал, что при упрочнившемся  положении государственности в Польше необходимо позаботиться и обо всей Православной Церкви. На желание правительства Преосвященный Дионисий изготовил "Проект Управления Православной Церковью в Польше" и несколько раз был по вызову Министерства Исповеданий в Варшаве,- но все же заветною его мечтою был Собор Епископов Православных в Польше, на каком бы последовало каноническое устройство Православной Церкви в Польше.

   Летом 1921 г. когда еще так много можно было сделать для интересов церковных и избежать тех весьма нежелательных осложнений и недоразумений в среде епископской, какие имели место в 1922 г., северные владыки отклонились от собрания в  Почаевской Лавре, и был упущен момент, важный для  канонического решения вопросов о судьбах Православной Церкви в Польше [30,с.13].        

   Постепенная стабилизация ситуации на Волыни в начале 1920-х годов вызвала развязывание административно-организационных вопросов Православной Церкви. Вопреки увеличению ее роли на протяжении 1920-1921 гг. в этом процессе, украинская интеллигенция и рядовое духовенство и дальше придерживались курса на демократизацию, начатую в военные годы, и принимать активную участь в церковной жизни всей Волынской епархии.

  Словно предчувствуя будущее угасание  церковного самоуправления, часть уездного духовенства вражески встретила  установление четкой епископской власти над епархией. Примером таких тенденций есть собрание благочинных Луцкого уезда в августе 1921 г., где участники поддали критике создание уездных протоиератов. В собрания большие сомнения вызывала  возможность сохранения принципов выборности и коллегиальности в условиях обновления власти высшей церковной иерархии. На мысль делегатов собрания наилучше было бы создать в Луцке уездное Духовное Управление [61,с.154].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10


ИНТЕРЕСНОЕ



© 2009 Все права защищены.