Жертва и жратва

   МНОГО ЗВАНЫХ, НО МАЛО ИЗБРАННЫХ (Лука 14:24). Крылатая  евангельская  фраза  предупреждает,  что   полное  число не войдет в новый предел, как не войдет верблюд в игольное ушко, но только путем трансформации в единицу можно отличиться и стать избранным. Евангельское речение можно сравнить с кораническим стихом – ВЕДЬ ТВОРЕНИЕ НЕБЕС И ЗЕМЛИ БОЛЕЕ ВЕЛИКО, ЧЕМ ТВОРЕНИЕ ЛЮДЕЙ (Коран 40:59). Творение человека произошло в конце седмины, а в первый  день новой седмины Бог повторяет творение минеральной природы, и это более  поступательно.

   НЕКОТОРЫЕ ИЗ КНИЖНИКОВ И ФАРИСЕЕВ СКАЗАЛИ: УЧИТЕЛЬ: ХОТЕЛОСЬ БЫ ВИДЕТЬ НАМ ОТ ТЕБЯ ЗНАМЕНИЕ. НО ОН СКАЗАЛ ИМ В ОТВЕТ: РОД ЛУКАВЫЙ И ПРЕЛЮБОДЕЙНЫЙ ИЩЕТ ЗНАМЕНИЕ; И ЗНАМЕНИЕ НЕ ДАСТСЯ ЕМУ, КРОМЕ ЗНАМЕНИЯ ИОНЫ ПРОРОКА; ИБО КАК ИОНА БЫЛ ВО ЧРЕВЕ КИТА ТРИ ДНЯ И ТРИ НОЧИ, ТАК И СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ БУДЕТ В СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ ТРИ ДНЯ И ТРИ НОЧИ.  НИНЕВИТЯНЕ  ВОССТАНУТ  НА  СУД С  РОДОМ  СИМ  И ОСУДЯТ ЕГО, ИБО ОНИ ПОКАЯЛИСЬ ОТ ПРОПОВЕДИ ИОНИНОЙ: И ВОТ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ ИОНЫ. И комментировать не надо: три дня – лукавые, пьяные числа любви, а покаявшиеся ниневитяне – трезвые и бесстрастные пятерки, шестерки, семерки. ЦАРИЦА ЮЖНАЯ ВОССТАНЕТ НА СУД С РОДОМ СИМ И ОСУДИТ ЕГО, ИБО ОНА ПРИХОДИЛА ОТ ПРЕДЕЛОВ ЗЕМЛИ ПОСЛУШАТЬ     МУДРОСТИ   СОЛОМОНОВОЙ;   И   ВОТ   ЗДЕСЬ                                                  БОЛЬШЕ СОЛОМОНА (Матфей 12:38-42). Предел соломоновой мудрости простирается до полных чисел седмины, но он уже исчерпан, это перечерканный черновик. Царица же Южная – чистый лист нового предела: мечтай, люби, радуйся новооткрытой жизни!

                               Юноша, жаждущий знанья,

                               пришел так спросить Архимеда:

                               в Божье искусство, мудрец,

                               ты посвяти меня, в то

                               мощное, что оказало услуги

                               познанью светил недоступных

                               и за Ураном еще новую землю нашло…

     -  Божьим назвал ты искусство;

                              конечно, таким оно было, -

                               прежде, чем люди смогли

                              исчислить орбиты планет.

                              То же, что в космосе зришь,

                              есть только божественный отблеск,

                              а над богами царит

     сущее вечно число.

                ( Павел Флоренский).

                                                        11.

С

УТРА ДО ВЕЧЕРА ИЗМЕНЯЕТСЯ ВРЕМЯ (Cирах 18: 26). От материнской утробы, от утра, от начала седмины, до завершения, до смерти, вернее, до сЕмерти, до семерки, венчающей седмину, - именно безобидная семерка образует пугающее слово “смерть”. И много еще других слов в языке, которые образованы числом. Слова-числа правомерны в языке, ведь язык фиксирует, отражает, исчисляет жизнь, которая есть движение, движение и покой: пядь, пята, пятно, распятие,  семя,  семья,   сумерки,   cорока, соты, выСОТа, стопа, стог, стая, стол, стоянка, старость. Именно по числу, заключенному в слове “сторож”, можно расшифровать пророчество Исайи: КРИЧАТ МНЕ С СЕИРА: СТОРОЖ! CКОЛЬКО НОЧИ? СТОРОЖ! СКОЛЬКО НОЧИ? СТОРОЖ ОТВЕЧАЕТ: ПРИБЛИЖАЕТСЯ УТРО, НО ЕЩЕ НОЧЬ. ЕСЛИ ВЫ НАСТОЯТЕЛЬНО СПРАШИВАЕТЕ, ТО ОБРАТИТЕСЬ  И  ПРИХОДИТЕ ( Исайя 21: 11-12). Исчерпанный предел времени, тождественный седмине, вот-вот кончается , а с ним кончаются вопли, болезни,   страсти-напасти.   Вот-вот   труждающаяся  и  обремененная сотня превратится в легковесную единицу, сотенную единичку, для которой в открывающемся тысячном пределе жизнь десятично умножается, и это десятично умноженные планы, замыслы, опять же, жизнь с чистого листа: твори, выдумывай, пробуй!

   Впрочем, чтобы утвердиться в новом пределе, единицы мало. Мало только одного мужского начала, нужно еще и женское. ДАО РОЖДАЕТ ОДНО, ОДНО РОЖДАЕТ ДВА, ДВА РОЖДАЕТ ТРИ, А ТРИ РОЖДАЕТ ВСЕ СУЩЕСТВА. ВСЕ СУЩЕСТВА НОСЯТ В СЕБЕ ИНЬ И ЯН, НАПОЛНЕНЫ ЦИ И ОБРАЗУЮТ ГАРМОНИЮ (Даодэцзин). Итак, к сотенной единице должна прилепиться двойка, удвоенная сотня. Единица и двойка – это две ости, два косяка, две вереи дверей в новый мир. Слово “дверь”, как нетрудно заметить, облечено числом “два”.  Числом “два” сформировано и слово “дева” – женское начало умножения жизни.. ИТАК САМ ГОСПОДЬ ДАСТ ВАМ ЗНАМЕНИЕ: СЕ, ДЕВА ВО ЧРЕВЕ ПРИМЕТ И РОДИТ СЫНА (Исайя 7:14). Или вот другое подобное пророчество: ПОСТАВЬ СЕБЕ ПУТЕВЫЕ ЗНАКИ, ПОСТАВЬ СЕБЕ СТОЛБЫ, ОБРАТИ СЕРДЦЕ ТВОЕ   НА   ДОРОГУ,   НА   ПУТЬ,   ПО   КОТОРОМУ   ТЫ    ШЛА; ВОЗВРАЩАЙСЯ, ДЕВА ИЗРАИЛЕВА, ВОЗВРАЩАЙСЯ В СИИ ГОРОДА ТВОИ. ДОЛГО ЛИ ТЕБЕ СКИТАТЬСЯ, ОТПАДШАЯ ДОЧЬ? ИБО ГОСПОДЬ СОТВОРИТ НА ЗЕМЛЕ НЕЧТО НОВОЕ: ЖЕНА СПАСЕТ МУЖА (Иеремия 31:21-22). Деве принять семя и родить сына и жене спасти мужа означает одно и то же –  развитие седмины, удвоение, умножение жизни: веточка на веточке, веточка на веточке…

   Если есть сомнения, что в слове  “дева” запрограммирована “двойка”, развеять их поможет однокоренное слово “деверь”. ЕСЛИ БРАТЬЯ ЖИВУТ ВМЕСТЕ, И ОДИН ИЗ НИХ УМРЕТ, НЕ ИМЕЯ У СЕБЯ СЫНА, ТО ЖЕНА УМЕРШЕГО НЕ ДОЛЖНА ВЫХОДИТЬ НА СТОРОНУ ЗА ЧЕЛОВЕКА ЧУЖОГО, НО ДЕВЕРЬ ЕЕ ДОЛЖЕН ВОЙТИ К НЕЙ И ВЗЯТЬ ЕЕ СЕБЕ В ЖЕНУ И ЖИТЬ С НЕЮ, - И ПЕРВЕНЕЦ, КОТОРОГО ОНА РОДИТ, ОСТАНЕТСЯ С ИМЕНЕМ БРАТА  ЕГО  УМЕРШЕГО,  ЧТОБЫ  ИМЯ  ЕГО НЕ ИЗГЛАДИЛОСЬ (Второзаконие 25:5-6). Значит, деверь – второй, потенциальный муж женщины, как бы дублер, и двойка в этом слове правомерна. Двойка образует и слово “движение”. Именно с двойки начинается движение, так как единица – символ покоя. Почему единица – символ покоя? Потому что она – гроб предшествующей седмины, предшествующего предела. Как смерть одновременно является рождением, так и семерка одновременно единица.

                              О все, кто рожден!

                      Когда смерть постучит в вашу дверь, не пугайтесь!

                      Смерть – второе рожденье для тех, кто влюблен.

                      Так рождайтесь, рождайтесь!    

                                                      (Джалалиддин Руми).                                                                                                               

   Ведь отверженный камень всегда стоит во главе, в основании нового  образования (Матф. 21: 42). Мужское начало –  семечко отверженного предела, как бы его гроб. Вот какими метафорами непревзойдённый знаток метаязыка, мудрейший Низами Гянджави брачует сиротское мужское начало, чтобы оно благополучно утвердилось в новом пределе:

           Знай, природа, что миру твой сватает разум, -

           Должна сорок лет ожидать. Денег раньше не сыщет она.

           Все же за сорок лет, чтобы стать пред желанным порогом

           Много денег она разбросает по многим дорогам.

           Ныне друга зови. Заклинанья иные забудь.

           Сорок лет подойдет, и тогда лишь всезнающим будь.

           Руки сердца простри и гляди с ожиданием в дали,

           Пусть разделит печаль, тот кто будет опорой в печали.

           Не грусти! Вот и друг; он твою разделяет печаль,

           Грусти шею сверни. Вместе с другом к отрадам причаль.  

         Распростертый в печали, подобный томленью недуга,

          Помощь добрую сыщешь ты в помощи друга.

          Если дружат друзья так, что будто бы дышат одним,

          Сто печалей умчась, никогда не воротятся к ним.

          Только первое утро забрезжит мерцающим светом,

          Крикнет утро второе и звезды погасит при этом.

          Знаем, первое утро не будет предшествовать дню,

          Если дружба второго его не поможет огню.

          Коль один ты не справишься с трудностью трудного дела,

          Тотчас друга зови, чтобы дружба о нем порадела.

          Хоть не каждый наш город богат, как блистательный Хар, -

          Каждый найденный друг - небесами ниспосланный дар.

                                              (Низами Гянджави, Сокровищница тайн).

   Предполагается, что слов, в которые впечатано число, много: лесОтница, кусОт, сОтупени, посОтель, пусОтота, сОтена, сОтрах, сОтрижка,  весОть  или, наоборот, невесОта. Как сотник прилагается к сотне, так пасОтух прилагается к сОтаду.

   На первый взгляд такое утверждение похоже на шизофрению, но доказать его не трудно. Если единицы и двойки образуют входы, то семи и осьмы(семёрки и восьмёрки) -  оси, ости, кости, косяки выходов. То, что Беспредельность поделена на пределы, очевидно: капилляры,  артерии,  сердце; секунды, минуты, часы, дни, месяцы, годы, века; миллиметры, сантиметры, метры, километры. Деревня не потому называется деревней, что построена из сосны, берёзы или осины, а оттого что население  её образует родословные дерева: отцы, сыны и сыновья сыновей. В слове “древность” также подразумевается родословное древо, здесь пределы простираются даже до пращуров, в тысячелетия. В таком длинном ряду произрастания истории и истины входные двери одновременно являются и выходами.  Вот почему исток похож на устье, богатство на убожество, победа на беду, сила на слабость, радость на рыдание: семёрка тождественна единице.

   Вместе с семеричной системой исчисления язык впитал в себя и десятичную. ИсОтина – такая же седмина, но иск, искание, изыскание ведётся в десятичных пределах. Если бы истина была не развитием, а некоторой догмой, аксиомой, человечество навсегда бы осталось с конями и ослами или, допустим, с детекторным приёмником, -  ни тракторов, ни комбайнов и уж точно никаких мобильников, телевизоров, компьютеров! Не смог бы человек реализовать слюнявую мечту о ковре-самолёте, скатерти-самобранке, сапогах-скороходах, пиле-самопилке, а теперь от мечты будет только прибыток!

   Можно покопаться и в других противопоставлениях. Вот евангельская антитеза СЫН-РАБ. Сын наследует царство, ведь трон находится в седьмом дне творения, который одновременно единица. Чуткое ухо услышит в слове СЫН число СЕМЬ и в русском, и в других языках. А что слышится в слове РАБ? Раб – это работа, это будни, то есть остальные невзрачные дни седмицы.

   А не слышится ли нам и в ОСЕНИ семёрка, а в ВЕСНЕ – восьмёрка? Семёрка вообще-то обитает в зиме(согласно евангелия от Матфея 24:20  суббота, седьмой день, и зима – идентичны), но дело в том, что в регионе зарождения цивилизации, в субтропиках, зимы нет и осень плавно переходит в весну.

   А какие числа заключены в противопоставлении НОЧЬ-ДЕНЬ? Подставим вместо НОЧИ синоним ТЬМУ, то есть множество( по- русски тьма и есть множество), тогда ДЕНЬ будет окончанием, ДНОМ множества, остатком, ОДНИМ, ЕДИНИЦЕЙ, ЕДИНСТВОМ, неиссякаемой ЕДОЙ, множества. Благое Единство даёт, благотворит, несовершенное множество получает, ест, вечеряет.

   А теперь можно прикинуть, как семеричная и десятичная системы расписываются в человеческом теле, тоже своеобразном древе. Древо это состоит из триады: головы, туловища, таза. Эволюционно старшая часть триады – закоснелая фарисейка-голова. Закоснелая и в буквальном смысле, как закостенелая черепом, и в переносном, - консервативна, не подвержена модернам и новациям, в далёкой дороге она, как колобок, превратилась в идеальный шар. Но и у неё есть оконечности, хвостики. Это слышится по слову УСоТА, очень похожими на финишное УСоТЬЕ. УСЫ тоже узнаются,  поскольку прилегают к УСТАМ. УШИ очень похожи по звучанию на УСЫ – и они знаменательно торчащие оконечности.  ОЧИ не так ярко похожи, но само ОКО уже ОКОнечность. Итак, голова – фарисейская седмина  или начальствующая сотня, которая налагает такие бремена на оконечности туловища и таза, что им тяжко приходится.

   В следующем пределе – туловище -  тоже есть разветвления и концы, руки, к примеру, и сосцы – осцы, ости, семёрки и восьмёрки выходов – выходов куда?   рук – к делам, сосцов – к питающимся млеком младенцам; и то, и другое – человеческие плоды, результаты его жизни.

   Третий предел венчают нижние оконечности – ноги, выделительные и репродуктивные члены. Третий предел как бы устремлён в будущее: ноги ищут лучшей доли, чем руки, половые органы сеют, выделительные завершают процесс потребления.  

   Ну чем не дерево – человек, хотя оконечности его и не называются ветками: голова – это ствол с корнями-волосами, последующие члены образуют разветвлённую крону. Да, можно называть человека совокупностью веток,  веток-седмин. Обобщительные образы обычны в языке. Вот, допустим, пробка… И закупорка в бутылке – пробка, и тромб в кровеносном сосуде – пробка, и затор автомобильного движения – пробка. Так и анус в народе называется ОЧКОМ – ОКОнечностью. Как глаз. То, что это именно оконечность, можно проверить даже через Библию. Функционально анус – орган испражнения. Если правильнее – опорожнения, опразднения. Испражнение – процесс на фабрике жратвы последний, седьмой, а значит праздничный.

   Но справедливо ли между согласными втискивать гласную? Не искажается ли при этом смысл? Нисколько. Наоборот, проясняется, испытывается. Что такое, к примеру, “птица”? Оказывается, “пЕтица”, из сонма поющих, что подтверждается смысленным “петух”. Если сочетать согласную с гласной в слове «друг» - дОруг - выясняется, что это спутник, партнер по дороге, что он дорогой, очень важный партнер. Но в то же время друг - другой, чужой, потенциальный враг, оппозиция, партия,  фрагмент в некоей целостности.  Избавляющая от друга-врага   целостность и целомудренность наступает лишь во второй половине седмины, что Низами не забывает подчеркнуть - и тогда лишь всезнающим будь. НЕ ЕСТЬ ЛИ ЭТО СКОРБЬ ДО СМЕРТИ, КОГДА ПРИЯТЕЛЬ И ДРУГ ОБРАЩАЕТСЯ ВО ВРАГА? О ЗЛАЯ МЫСЛЬ! ОТКУДА ВТОРГЛАСЬ ТЫ, ЧТОБЫ ПОКРЫТЬ ЗЕМЛЮ КОВАРСТВОМ? ПРИЯТЕЛЬ РАДУЕТСЯ ПРИ ВЕСЕЛИИ ДРУГА, А ВО ВРЕМЯ СКОРБИ ЕГО БУДЕТ ПРОТИВ НЕГО (Cирах 37:2-4). ДАЖЕ ЧЕЛОВЕК   МИРНЫЙ   СО   МНОЮ,  НА  КОТОРОГО  Я  ПОЛАГАЛСЯ, КОТОРЫЙ ЕЛ ХЛЕБ МОЙ, ПОДНЯЛ НА МЕНЯ ПЯТУ (Псалтирь 40:10). Вражда – обычная причина нецельности. А нецельность, незрелость проистекает оттого, что организм привязан к питающим нитям, к трапезе, к жертве. Вот почему вовлеченному в ткань Евангелия скорбному персонажу Иуде именно во время вечери жертвенной плоти и крови намекается на его сущность – И ВОТ, РУКА ПРЕДАЮЩЕГО МЕНЯ СО МНОЮ ЗА СТОЛОМ (Лука 22: 21).

                               Вот он встает под шквалом здравиц:

                               В руке бокал, в улыбке рот.

                               Он был простой Христопродавец,

                               А нынче он Начхристопрод.

                               Какая четкая карьера!

                               Каких задумок торжество!

                               Какая магия примера:

                               Каков, ребята? Каково?

                               Он тычет вилкой в осетрину.

                               В незримых лаврах – голова.

                               …Ах, зря он бдительность отринул

                               В час долгожданный торжества.

                               Поскольку все христопродавцы

                               За этим избранным столом,

                               И нету здесь иных градаций,

                               Как не бывало и в былом.

                                            (Олег Тарутин, Торжество).

   Расплывчатая, казалось, без вины виноватость Иуды находит уверенное подтверждение, если представить избранных за столом в качестве хищников, терзающих жертву. Хорошо ли это – судить, угнетать, лишать жизни кого бы то ни было только потому, что мы не можем без этого жить? А ведь у едущего должно быть хотя бы благоговение перед едомым. Обе эти части принадлежат единству, примечательно, что еда и единство - слова однокоренные.

   Но пока мы терзаем друг друга, судим, спорим, истина как бы состоит из частей: судьи и подсудимого, ведущего и влекомого, головы и хвоста. Такая истина необъективна, фрагментарна, партикулярна, потому что завтра точка зрения переменится, и судьи станут подсудимыми, а последнее – первым. Но нам предстоит стать совершенными, едиными – ведь мы следуем божественным путем.

            Ибо доколе средь тяжких пороков мятетесь безумно,

            Душу от скорбей жестоких никак облегчить вы не в силах.

            Но происходят из вас прорицатели или поэты,

            Или врачи иль вожди – у людей, населяющих землю.

            Эти к богам многочтимым возносятся в новом рожденье.

            Купно с другими бессмертными стол и очаг разделяя,

            Скорбей не зная людских, не ведая смерти, ни боли…

                                                             (Эмпедокл).      

       

  Поэтому судить надо себя самого, самого себя казнить, самого себя познавать. Участие в трапезе, в жертве – самый минимум.   

                          Не в шумных спорах к истине ключи.

                          Скорее к ней приходят в одиночку.

                         Не спорь, философ. Думай и молчи.

                         Не лезь в бутылку – забирайся в бочку.

                                             (Александр Жуков, Кому – куда).

     

   А что означает избитое слово «грех»? Стоит только женить холостую согласную, как уже ясно, что гОрех   -  это  и  горящий огонь, и горе, и тяжелая гора  на плечах.

   А «вдова»? Казалось бы русское слово, но ничего не говорит. После испытания гласной слово открывает свой истинный смысл - вОдова,    покрытая водами, потопом. Зачеркнутая жизнь, потому что друг жизни изъят. Но если вспомнить первый день творения, который лишь одна вода и пустота, и увидеть в этой воде и пустоте не только потопленную седмину, но и Духа Божьего над водой, то для уныния нет места: вдова предназначена к духовной жизни.

                                  Тебе, Творец, Тебе, Тебе,

                                  Тебе, земли вдовцу,

                                  Тебе, огню или воде,

                                  Птенцу или Отцу –

                                  С кем говорю я в длинном сне,

                                  Шепчу или кричу,

                                  Не знаю, как другим, а мне

                                  Cей мир не по плечу.

                                  Тебе, с кем мы всегда вдвоем,

                                  Разбившись и звеня,

                                  Cкажу – укрой своим крылом,

                                  Укрой крылом меня.

                                                   (Елена Шварц).

   Согласные, молчаливые, бесстрастные звуки и буквы - это мужские элементы речи и азбуки. Гласные, кричащие, вопиющие звуки и буквы - конечно, женские. И не важно на какой букве ты женишься - а, е, и, о, э, ы - на более эмоциональной или менее, на благозвучной или менее благозвучной, на оптимистической или менее оптимистической, на ахающей или охающей - главное, что она «женщина», что она может сочетаться, испытывать и искушать тебя. Если это утверждение признать за факт, то всякая гласная - классическая буква О, некий собирательный образ женщины. Поэтому и слово «суд», и «сад», и «седина» тоже оседлала сотня.

  Если  признано, что  за  все гласные  отвечает буква О, то доказывать, что Д тождественна Т, не приходится. Д - это молодая и звонкая Т, а Т - старая и оглохшая Д. Но среди согласных, сдержанных букв, которыми пишутся имена божеств и святых на иконах, имеются и не очень удобные и смиренные. Это шипящие. Постаревшее поколение. Тести  и  свекры.  Но  и  они  выросли  из  вполне  симпатичных  букв. Ч обрела свое строгое лицо проходя через стадии Д и Т. А змееподобная Ш?  В  молодости   она   не   была   столь  зловредной,  хотя  тенденции намечались:  З-З-З... С-С-С... Из этой линии и Ц. Это видно по тому, как  слово  «сахар»  трансформируется  по ходу  солнца  в «цукор». По этому же слову видно, что Х и К тоже взаимозаменяемы. Родственна им и взрывная Г. А неужели не прав младенец,  когда  не  выговаривает   Р,   заменяя   ее   Л?    В   экваториальных  языках тоже навязчиво прокатывается буква Л, - это потому, что там живут утренние, развивающиеся народы, созданные для любви. Но есть и обратный процесс, где Л подавляется картавостью, грассированием, карканьем. Надо бы печальное белое дерево звать «белеса», а его зовут «береза». На Р особенно нажимают вечерние люди и народы, обремененые мудростью. А поляков - среди славянских           народов -   за    шипящий     их    язык    и   обилие    согласных   надо признать за самых хитроумных. ТЫ БЫ ИХ УЗНАЛ ПО ИХ ПРИМЕТАМ; И ТЫ БЫ ИХ, КОНЕЧНО, УЗНАЛ ПО ЗВУКАМ РЕЧИ (Коран 47:32).        

   Но не для того мужская, согласная часть алфавита приводится к общему знаменателю, чтобы показывать пальцем на тот или иной народ. Еще одна трансформация ISTANBUL - СТАМБУЛ, где N становится М, собирательным образом мужчины, обобщенной маскулиной,  и можно с уверенностью сказать, что подобно тому, как все цвета преломляются из света, подобно тому, как все числа обращаются в единицу, из которой и вышли, так и источником многоликого алфавита является единая камертонная сакральная вибрация ОМ или АУМ - совокупность женского и мужского начал.

                                                         12.

К

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10