| |||||
МЕНЮ
| Внутренний человек в русской языковой картине мираp> Выделяется два обязательных условия подведения предмета (в широком смысле) под категорию объекта. Во-первых, это внеположенность этого предмета субъекту (хотя бы мысленно он отчужден от субъекта). «В действительности объектом может стать все, что существует. Вместе с тем … важно иметь в виду тот принципиальный факт, что объект внеположен всегда субъекту, не сливается с ним. Эта внеположенность имеет место и тогда, когда субъект имеет дело с состояниями собственного сознания, своим Я, и тогда, когда он вступает в отношения с другими субъектами» [Нова философская энциклопедия 2000, т.3: 136]. Во-вторых, необходимым условием является наличие некоторых отношений, связывающих субъект и объект: «Объект не тождественен объективной реальности… та часть последней, которая не вступила в отношения к субъекту, не является объектом…» [Там же]. Таким образом, в круг объектов включаются предметы физического мира, тело человека, его части, другие люди, их сознание, предметы культуры – все, что отвечает указанным условиям. Помимо этого в качестве объектов могут быть представлены как внутренний мир человека в целом, так и отдельные его части. При этом психическое осознается не как неотъемлемое от человека свойство, состояние, способность, орган, а как одна из отчужденных от него частей, выступающая в роли одного из персонажей сообщения, «как бы наблюдаемого со стороны … подлинного (физически реального Я-субъекта» [Одинцова 2001: 77], см.: отдавать сердце, браться за ум, мобилизовать волю, притупить чувства, лелеять надежду и др. Замечено, что, делая объектом нашей речи-мысли психику человека, мы склонны представлять ее составляющие «не только как нечто отдельное от нас, но как нечто, вступающее с нашим «я» в определенные, дружеские или враждебные, отношения…»[Арутюнова 1999: 386]. Все многообразие субъект-объектных отношений, устанавливаемых между человеком и его частью (будь то орган «душевной» жизни (душа, сердце), ментальное или эмоциональное состояние (чувство, сомнение), результат ментальной деятельности (идея, мысль) или внутренний мир в целом как составная часть личности), можно свести к нескольким ПСМ образно-ассоциативной репрезентации явлений психики в событийных контекстах. 1. В сообщениях, реализующих ПСМ Х обладает чем, между субъектом и отчужденным от него, внеположенным ему психическим феноменом устанавливаются отношения принадлежности, владения (посессивные отношения). Компонентами модели обладания являются: субъект-посессор – реальный субъект состояния, носитель психологических качеств; посессивный объект – внутреннее состояние, качество, орган психики, отвечающий за их проявление, интерпретированные как предметы обладания; наконец, предикат, устанавливающий отношения принадлежности, владения. Данная модель, как правило, реализуется в предложениях одного из следующих структурно- смысловых типов. Во-первых, это могут быть субстантивные синтаксические конструкции, в
которых субъект-обладатель психического феномена грамматически оформляется
как локализатор (предложно-падежной формой У + род. падеж имени), а
приписываемый субъекту феномен получает форму бытующего предмета (форму
им.. падежа), вводимую бытийным глаголом, см.: У меня сегодня хорошее
настроение; У нас было желание уйти; У тебя нет совести.. Их семантические
эквивалентами, по-видимому, можно считать безличные предложения с
личностным локализатором, естественно учитывая при этом, что последние в
имплицитной форме содержат квалитативную оценку психических качеств,
свойств (У нее хватило мужества сказать правду; Дружба, верность,
привязанность - все у него было, не хватало чувства интимного (Д. Во-вторых, рассматриваемая модель может реализоваться в глагольных конструкциях с глаголом-предикатом обладания. Эти глаголы передают идею принадлежности, обладания в чистом виде (иметь совесть, обладать выдержкой) или с определенными смысловыми приращениями. См. пример использования предиката обладания владеть, осложненного дополнительным семантическим признаком власти глагол, в высказывании Он очень расстроился и уже не владел собой, в котором отрицается способность человека оставаться хозяином своих эмоций и чувств, проявлять самообладание, сохранять хладнокровность, уметь сдерживать свои порывы. Ср. еще высказывания, в первом из которых идея обладания выражена в чистом виде, а во втором ей сопутствует сема заботы (ухода, попечения):: Она обладала крепким здравым смыслом и часто отыскивала путь там, где, по выражению Лейбница, «кончалась» латынь философов (Д. Гранин. Вечера с Петром Великим); Содержать слиишком большой штат «я» очень ответственно и хлопотно, поэтому многие выбирают более простой путь: путь упрощения себя… (Н. Козлов. Как относиться к себ и клюдям…). Круг предикатов обладания расширяется за счет использования глаголов, первоначально обозначавших различные «внешние», физические, социальные, действия человека (Он питает интерес к науке; Он испытывает к тебе нежные чувства). Семантика высказываний рассмотренных семантико-синтаксических моделей,
реализующих отношение обладания, может быть описана следующим образом:
человек характеризуется через указание на принадлежащие (приписываемые) ему Высказывания, реализующие в своей грамматической структуре
семантическую модель обладания, позволяют использовать для характеристики
внутренних состояний прилагательные, обладающие большим семантическим
потенциалом, чем наречия: практически каждый из «предметов» психики имеет в
русском языке широкий круг эпитетов, несущих особую смысловую и
эмоционально-экспрессивную нагрузку, привлекающих внимание к особенностям
описываемой психологической ситуации: силе и глубине человеческого чувства 2. В высказываниях, реализующих ПСМ Х что делает с чем, отчужденный 2.1. Посессивный объект при так называемых донативных глаголах В высказываниях, реализующих данную объектную модель, внутреннее состояние человека может быть репрезентировано как: ? результат утраты – обретения субъектом какого-либо явления психики, грамматически оформленного как предмет, формой вин. падежа имени существительного (Она неожиданно для себя нашла радость в новом деле и обрела душевный покой; Я уже потеряла всякую надежду на новую встречу со старым другом; Он обрел уверенность в себе); ? полной или частичной передачи другому лицу – участнику ситуации компонента своей «внутренней вселенной», имя которого получает форму вин. или твор. падежа (Отдавать сердце любимым - это дано не каждому; Хороший врач всегда подарит больном надежду на выздоровление; В старости она охотно делилась своими воспоминаниями с внучкой); ? взаимного обмена «предметами» психики, грамматически оформленными твор. падежом, между двумя субъектами (С детства у друзей вошло в привычку обмениваться знаниями, мнениями о самых разных вещах). См. пример реализации рассматриваемой субкатегориальной модели: Он прав. На грех делиться / крайним знаньем/ Запрет наложе, страшно / молвить: Кем. / Мозг – не сообщник помыслов / о мозге (Б. Ахмадулина. Глубокий обморок).. 2.2. Внутренний объект, или экзистенциальный каузатив при глаголах созидания / уничтожения. В сообщениях, реализующих данную модель, психическое состояние человека репрезентируется как результат созидательной или разрушительной деятельности субъекта. В качестве предикатов при таком способе семантической интерпретации
явлений психики используются переосмысленные имена и глаголы действия
человека в социальной и предметно-пространственной сферах. При этом лишь
часть из них в своих значениях изначально содержали идею созидания /
уничтожения (формировать личность, формировать характер, убивать чувства,
разжигать страсти, разбить сердце и др.), см., например: Какую 95-ю страну Субъект-каузатор и субъект каузированного состояния могут совпадать или не совпадать. Обычно такое несовпадение имеет место в сообщениях о негативных изменениях во внутреннем мире человека – таково, по-видимому, проявление закона самосохранения, в том числе сохранения душевного, нравственного здоровья, отраженного в ЯКМ. (Характер формируют и волю воспитывают самостоятельно или с чье-либо помощью, под влиянием каких-либо событий, зато сердце разбивают не себе, а кому-то, убивают чувства в ком- то). 2.3. Модифицированный объект – объект, претерпевающий изменения в результате действий субъекта. В сообщениях о внутреннем мире человека, реализующих эту модель,
явления психики (чувства, желания, органы «душевной» жизни и пр.)
репрезентируются в аспекте приписываемой им способности подвергаться
непосредственному воздействию субъекта (как и в предыдущем случае, субъект-
каузатор совпадает или не совпадает с субъектом состояния) и претерпевать
вызванные этим воздействием качественные и количественные изменения: Как
это и бывает, привычка охладила и притупила их чувств; Начинать тренировать
память ребенка следует еще до школы (из журн.); …Их [ученых. - Е.К.]
мышление было выточено и дисциплинировано школой европейского позитивизма 2.4. Объект-делиберат [Золотова 1988: 430] – объект, представляющий собой содержание непредметной (перцептивной, речевой, мыслительной, оценочной) деятельности субъекта. В сообщениях о внутреннем мире, реализующих данную модель, тот или
иной предмет психики (орган внутренней жизни, чувство, желание, результат
интеллектуальной деятельности и др.) репрезентируются как объект
восприятия, внутренней (принадлежащей субъекту-посессору) или внешней Как видно из примеров, решающее значение для интерпретации психологической ситуации в рамках объектной модели, имеет выбор глагола- предиката, который в конечном счете и определяет тип отношений между человеком и его внутренним миром. Универсальные субъект-объектные отношения, перенесенные в сферу идеального (психического), в процессе построения высказывания конкретизируются, уподобляясь какому-либо более частному отношению, взятому из сферы предметно-практического или социального опыта человека. Как показывает речевой материал, выбор предиката, задающего то или иное направление аналогизирования, является прагматически значимым. Обратимся к примерам. Обращение к жанру научно-популярной статьи (тексты взяты из
периодических изданий 2-й половины 80-х гг. ХХ в. – начало ХХ? в.)
позволяет выделить основные способы речевой реализации ПСМ 2 Х что делает с
чем, играющих центральную и унифицирующую роль в освещении «вечной»
проблемы – отношение человека к своему внутреннему миру, обращение со своим Мировоззренческий проект, называемый Модерном, представил свою модель
человека – «разумного, познающего и самопознающего «человеческого агента»,
который способен дисциплинировать, воспитать, переделать самого себя в
соответствии с требованиями разума [Мотрошилова 1999: 408]. Во главу угла
была поставлена идея строго подчинения человеку всех тех сторон, которые
лежат за пределами рационального (отрицательные эмоции, запретные чувства,
аффекты) и лишают индивида права «хорошо о себе думать». Речевая реализация
данной идеи может быть представлена рядом контекстов, извлеченных из статей
нескольких авторов, совершающих экскурс в историю психологической мысли: Субординационная интерпретация субъект-объектных отношений,
представленная в указанных конструкциях, формируется семантикой предикатов Другой мировоззренческий проект, Постмодерн, отказавший разуму в роли
абсолютного хозяина человеческой природы, изменил наше представление о
психике человека, заметно расширил ее состав, включив в нее всю сферу
бессознательного, основанную на сформированных еще в досоциальный период и
по сей день являющихся мощным мотивационным началом неосознаваемых
влечениях-инстинктах. В центре нового мировоззренческого проекта – человек
многомерный, не упрощающий себя, а культивирующий свое разнообразие, больше
не пытающийся сузить масштабов своей «внутренней вселенной», отрезав от
своего «я» то, что прежде казалось недостойным уважения в человеке. Принятие человеком себя и признание вновь обретенных «частей» своего Таким образом, столкновение двух способов семантической интерпретации, определяемых нами в рамках понятий единоначалия – коллегиальности, субординации – равноправия, отторжения –принятия и реализующихся в речи в соответствующем вербально-ассоциативном диапазоне, позволяет наглядно, не выходя за рамки «человеческого измерения», представить изменения во взглядах на отношения человека к своему внутреннему миру, что принципиально важно для уяснения сути мировоззренческих сдвигов, происходящих в наше время. В художественном дискурсе также можно обнаружить примеры осознанного,
прагматически обусловленного использования того или иного способа языковой
объектной репрезентации психических феноменов. Его выбор, в частности,
может быть связан с идейно-событийным уровнем произведения: образ объекта,
входящий в наивно-языковую категориальную систему внутреннего человека,
выступающий в качестве внутренней формы узуальных выражений, получает
статус содержательной единицы – художественного образа, содержательно Мне встретились молодые женщины. Они несли по большой охапке цветов. В основе следующего высказывания также лежит объектная категориальная
модель психики, однако при этом явления внутреннего мира интерпретируются
как объекты уже не как посессивные объекты, а как делибераты – объекты
познавательной деятельности. В контексте фантастического рассказа К. Лучше надеяться на то, что, разгадав сущность мышления, научившись читать мозг, как напечатанную книгу, научившись слушать мысли, мы поможем и нашим меньшим братьям (К. Булычев Летнее утро). Подобное использование образной модели, актуализация наивных представлений, лежащих в ее основе, представляет собой один из эстетически значимых стилистических приемов деформации реальности, составляющей саму суть фантастики. Демонстративное нарушение художественного правдоподобия необходимо в данном случае для того, чтобы «неожиданно или даже гротескно показать проблему, сегодня, может быть, еще не вполне очевидную»[11]. 3. 3. Образно-ассоциативный и прагмастилистический потенциал семантической категории и субкатегории инструмента В процессе сигнификативной интерпретации психологических ситуаций может использоваться категория инструмента, главным категориальным признаком которой, позволяющим подвести под понятия инструмента (орудия, средства) самые разнообразные предметы, явления, действия, признается целенаправленность их применения, другими словами – непосредственная связь с категорией цели [Новый философский словарь 2001: 311; Новая философская энциклопедия 2000, т.1: 633; Ямшанова 1989: 142-143; Твердохлеб 2001]. Телеологический характер инструментальной категории (инструмент
определяется в отношении к цели деятельности) позволяет получить роль
средства осуществления всякому предмету, действию, явлению, оказавшимся Использование инструментальной категории в области семантической репрезентации осознаваемых, нередко контролируемых субъектом внутренних состояний (каковыми они представлены в упомянутой модели) имеет ряд особенностей, одни из которых обусловлены денотативно – отличительными свойствами внеязыковой ситуации, другие – сигнификативно, «канонами» наивной анатомии, определяющими языковую концептуализацию. Прежде всего, инструментальная категория используется главным образом
в процессе непрямой, образно-ассоциативной репрезентации внутреннего
человека: она не предполагает реалистического изображения психических
состояний, процессов человека. Именно в сфере инструментальных образов-
ипостасей внутреннего человека обнаруживают серьезные отличия наивной
языковой картины мира и концептуальной картины говорящих [Апресян 1995; Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16 |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|