| |||||
МЕНЮ
| Внутренний человек в русской языковой картине мираp> Когнитивная наука поставила вопрос о категоризации как «вопрос о когнитивной деятельности человека», другими словами о том, «на основании чего классифицирует вещи обычный человек и как он сводит бесконечное разнообразие своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в определенные рубрики» [Кубрякова, 1996, с.45]. Очень многое для ответа на этот вопрос, по мнению исследователей, дает изучение категориальных классификаций в особом случае - в случае естественного языка. Как бы ни определяли когнитивный статус категориальных объединений, классов языка, главное, что принципы, которые обнаруживаются при подведении той или иной языковой единицы (чаще всего обращаются к лексическим единицам) под определенную категорию, не являются собственно языковыми правилами: язык отсылает к ментальной концептуализации мира. Они универсальны и имеют самое непосредственное отношение к реальным механизмам обработки информации в голове человека [Лакофф, 1988; Фрумкина, 1991]. Обращение к языкам так называемых цивилизованных народов и примитивных племен позволило исследователям (Дж. Лакофф, Б.Берлин, П.Кей, Э.Рош) определить целый ряд универсальных принципов категоризации. 1. П рототипическое устройство категорий. Одно из самых важных
отклонений от традиционных представлений о категоризации, обнаруженное
создателем прототипической теории значения Э.Рош (и ее пропонентами Дж. С незапамятных времен наука занимается построением иерархических систем
категорий с целью упорядочения знания о сложноорганизованных областях
действительности (органический мир, объекты географии, минералогии,
языкознания, этнографии и т. п.). Каждая из таких классификаций
представляет собой систему таксономических категорий, обозначающих группы
объектов - таксонов, связанных отношениями типа "выше" - "ниже" [СЭС,
с.1209, 1296]. Типичный пример - классификация органического мира (система
категорий подвид - вид - род - семейство - …- царство), в которой каждая
категория, с одной стороны, членится на подкатегории, категории низшего
ранга, а с другой - входит в состав категорий высшего ранга. Согласно
классической теории, категория имеет четкие, хорошо очерченные границы и
принадлежность к категории определяется необходимыми и достаточными
условиями, общими для всех членов категории (определенный набор общих,
категориальных признаков реалий), соответственно, некий объект либо
является членом данной категории, либо не является. Поскольку эти условия
являются общими для всех членов категории, ни один из ее членов не может
оказаться более или менее типичным, центральным по отношению к другим
членам, но при этом между категориями могут быть установлены отношения Тем не менее Э.Рош, сделав предположение о том, что категории как
мыслительные реалии имеют некую внутреннюю структуру и отношения между
категориями выстраиваются не только по вертикали ("выше" - "ниже"), но и по
горизонтали ("более типичное" - "менее типичное"), сумела
продемонстрировать неравноправность членов одной категории. Одни из них 2. Нестрогий характер категоризации объектов. Прототипическое
устройство "естественных" категорий (то есть категорий обыденной
когнитивной практики), заключающееся в том, что некоторые из них "бытуют в
сознании людей как гетерогенные образования, объединяющие члены с
неравноправным статусом" [НФС, с. 481], свидетельствует о нестрогом
характере категоризации, об отступлении от логических принципов,
действующих в области научной и философской мысли и связанных с требованием
включать в категорию лишь те явления, которые обладают всем комплексом
сущностных категориальных признаков. Дело в том, что категоризация как один
из базовых механизмов обработки информации, как утверждают авторы "Краткого
словаря когнитивных терминов" (М., 1996, с. 42), связана "едва ли не со
всеми когнитивными способностями и системами в его (человека. - Е.К.)
когнитивном аппарате" и, таким образом, выходит за пределы, выработанные в
научно-философской мысли, не ограничиваясь логическими принципами
категориального расчленения мира в области научных понятийных систем и
классификаций. Исследования показали, что развитие процесса категоризации и
подключение к ней новых ее членов в повседневной когнитивной практике
происходит "не благодаря буквальному повторению у него (объекта познания. - 3. Множественность и разнородность оснований категоризации. Сознание, как стало известно в когнитивной науке, "питается
информацией о мире поставленной не только органами восприятия, но и
жизненным опытом, знанием традиций и норм поведения, интуицией,
способностью к фантазии и образному воображению, подсознанием, информацией,
получаемой через органы движения (двигательная моторика, опыт работающих
рук). Все это служит для создания понятийной основы всего того, что может
быть высказано" [Кобрина, 1989, с. 48]. Антропоцентризм когнитивных
процессов вообще и категоризации в частности состоит в том, что мир
предстает в голове человека всегда в преображенном виде - он
репрезентирован: человеческая психика является "своего рода продолжением
внешнего мира" [Леонтьев, 1999, с.272]. Наблюдение за использованием
языковых категориальных классификаторов показало, что отнесение слова (и,
соответственно, объекта) к более общему классу осуществляется на основе
определенных представлений о мире, а они, как известно, во многом
субъективны, интуитивны, эмоциональны и не ограничиваются знанием его Отнесение объекта к определенному классу и связи между центральными и
периферийными членами в категориальных цепочках осуществляются именно в
свете человеческого опыта. Принцип сферы опыта в категоризации,
сформулированный Р. Диксоном, звучит следующим образом: Если существует
сфера опыта, ассоциирующаяся с А, то все реалии этой сферы, естественно,
принадлежат той же категории, что и А (Цит. по: [Лакофф, 1988, с. 14]). Категоризация объектов обусловлена не только не только общественным,
социокультурным опытом - при этом весьма значимым оказывается
индивидуальный опыт, индивидуальные психологические особенности личности. Таким образом, исследования принципов категоризации, с одной стороны, опровергли классическую точку зрения, согласно которой понятие абстрактны и не связаны с опытом, а с другой - подтвердили положение о том, что концептуальная система зависит от всего нашего физического и социокультурного, общественного и индивидуального опыта. 4. Гибкая приспособляемость категорий. Лингвистические исследования
категоризации продемонстрировали еще одну важную особенность когнитивной
деятельности, заключающуюся в сочетании двух принципов - структурной
стабильности и гибкой приспособляемости, интерпретируемых в отечественной
науке следующим образом: "…Для ее (когнитивной деятельности. - Е.К.)
эффективности, с одной стороны, требуется по крайней мере на какое-то время Гибкая приспособляемость сказывается в возможности расширения
категории, при которой оказывается возможным подвести явление под
определенную категорию при видимом отсутствии у него объективно значимых
признаков, определяющих "семейное" сходство с прототипом (другими словами,
при отсутствии общих характеристик сравниваемых реалий). Это имеет самое
непосредственное отношение к явлению, получившему в лингвистической
семантике название категориальной несовместимости или категориальной
ошибки, состоящей "в том, что объекту, принадлежащему к одной категории В дискурсах (прежде всего публицистическом, художественном, научно- популярном), делающих ставку на образность, экспрессивность изложения, эстетическое воздействие, к категориальной ошибке прибегают сознательно как особому стилистическому приему - способу индивидуализации или оценки объекта. Скажем, одним из показателей категориальной аномалией в языке выступает стилистическая фигура, получившая название «олицетворение»: в ее основе лежит предикация человеческих свойств неодушевленнным сущностям: Читатель не предполагает и не мерещится уму, ум потому и не лукавит. (Б. Ахмадулина. Сны о Грузии) Созвездье кроткое овечье, провозвести или пробей: как прочь прогнать ума оплошность и знанье детское сберечь. (Б. Ахмадулина. Сны о Грузии) В двух полушарий холм или проем пытался вникнуть грамотей-компьютер - двугорбие дурачилось при нем. (Б. Ахмадулина. Глубокий обморок. I. В Боткинской больнице) Представленные стихотворные строфы являются типичным примером олицетворения: психическому феномену (уму - в первых строфах, мозгу - в последней) приписываются поведенческие признаки человека: способность лукавить, дурачиться, совершать оплошности, которая, в частности, может стать результатом работы воображения (мерещиться). Категориальный сдвиг особенно заметен при параллелизме конструкций, например: Теперь он [Павлов] постарел и, как за глаза поговаривали знакомые, "сильно сдал". Иногда ему казалось, что страсть его тоже состарилась вместе с ним…(Юденич М. Я отворил пред тобою дверь…). Это же относится к высказываниям, в которых субъект - характеризуемый компонент - и предикат (или компонент, находящийся с определяемым словом в полупредикативных отношениях) - характеризующий компонент - относятся к разным понятийным сферам, например предметно- пространственное, физическое и идеальное, абстрактное: И душа моя, поле безбрежное, Дышит запахом меда и роз (С. Есенин)[3]; Да у него голова - целый дом союзов (из разг. речи). Категориальная несовместимость, которая порождает бессмыслицу вне
указанных выше прагматических условий (и потому квалифицируется в этом
случае как ошибка - "неоправданная образность речи", "нарушение границ
лексической сочетаемости, связанное с предметно-логическим несоответствием
понятий"), "обнаруживается в любой живой поэтической метафоре, в составе
которой не только не затемняет содержание, но служит средством повышения
образности, выразительности речи" [Кобозева, 2000, с. 205]. Эффективность
метафоризации во многом (хотя и не всегда, учитывая так называемую
внутреннюю метафору, образующуюся за счет внутренних резервов одного и того
же поля [Москвин, 2000]) определяется неожиданностью, оригинальностью, 5. Неосознанный характер категориального расчленения мира. В
повседневной практике мы прибегаем к категоризации постоянно:
категориальность - это "свойство восприятия, существующее на уровне
сознания и характеризующее личностный уровень восприятия" [СПП, с. 272]. Наблюдения за использованием категориальных классификаторов в языке позволило выявить основные когнитивные механизмы, лежащие в основе расширения категорий (категориальных сдвигов). Состав этих "мотиваций" уточнил Дж. Лакофф [Лакофф, 1988] и представил их в виде следующего перечня. . Трансформация схемы образа. Этот механизм базируется на способности человека формировать схематические представления образов предметов, явлений и включать последние - на основе выявляемых в процессе этой схематизации признаков - в определенные категории. . Метонимия. Действие этого когнитивного механизма связывают с особенностями устройства нашей концептуальной системы. Информация о мире, как известно, хранится в памяти человека не в хаотическом беспорядке, а в особых структурах знания - фреймах, сценариях, которые представляют типизированную ситуацию (объект) в виде ассоциативного набора обязательных или факультативных компонентов, слотов (соответствующих количеству элементов, выделенных в данном фрагменте опыта) или, соответственно, в виде алго- ритма, инструкции (последовательности действий, необходимых для выполнения некой задачи). Именно перенос признака внутри одной когнитивной структуры с одного ее компонента на другой (такова трактовка метонимии в терминах когнитивной семантики) и позволяет категории расширить свои границы. . Мотивация, связанная с существованием конвенциальных ментальных образов. Данная формулировка, по крайней мере, в том виде, в каком она предстает при переводе на русский язык, не вполне четко проясняет сущность описываемого когнитивного механизма. Эта информационная неполнота, по нашему мнению, в определенной степени восполняет приводимый ниже иллюстративный материал, представленный Лакоффом. Возможность отнесения мотков, клубков ленты к категории hon ("прямой,
длинный, несгибаемый предмет") в японском языке объясняется именно
существованием конвенциального образа разматываемой ленты, который включает
два компонента: представление о смотанной ленте и представление о
размотанной ленте, схематично репрезентируемой в виде длинного тонкого
предмета (здесь срабатывает первый по списку когнитивный механизм). Данный
пример показывает, что в основе этого расширения категории, как и в случае
с метонимией, лежит все тот же процесс актуализации тех компонентов знания
о рассматриваемом явлении, которые отвечают условиям включения в категорию. Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16 |
ИНТЕРЕСНОЕ | |||
|