Учебник по международным отношениям

позволять стране, потерпевшей поражение, войти в систему на правах

приемлемого партнера или заменить ее путем усиления другого, ранее слабого

государства.

Говоря о законах функционирования гибкой биполярной системы, М. Каплан

подчеркивает, что они различаются в зависимости от того — являются

составляющие ее блоки иерархизиро-ванньши или нет. Когда блоки

иерархизированы, функционирование системы приближается к типу жесткой

биполярной системы. Наоборот, если оба блока не иерархизированы то

практически речь вдет о правилах функционирования мультиполярной системы.

Существует четыре общих правила, применимых ко всем блокам:

1) стремиться к расширению своих возможностей по сравнению с

возможностями другого блока;

2) лучше воевать любой ценой, чем позволить противоположному блоку

достигнуть господствующего положения;

3) стремиться подчинять цели универсальных акторов (МПО) своим целям, а

цели противоположного блока — целям универсальных акторов;

4) стремиться к расширению своего блока, но сохранять терпимость по

отношению к неприсоединившимся, если нетерпимость ведет к непосредственному

или опосредованному тяготению неприсоединившихся к противоположному блоку.

Что касается трансформации международной системы, то основным ее законом

считается закон корреляции между поляр-

142

ностью и стабильностью международной системы. М. Каплан, например,

подчеркивает нестабильный характер гибкой биполярной системы. Если она

основана на неиерархизированных блоках, то эволюционирует к мультиполярной

системе. Если тяготеет к иерархии обоих блоков, то имеет тенденцию

трансформироваться — либо в жесткую биполярную, либо в иерархическую

международную систему. В гибкой биполярной системе существуют риск

присоединения неприсоединившихся; риск подчинения одного блока другому;

риск тотальной войны, ведущей либо к иерархической системе, либо к анархии.

Внутриблоковые дисфункции в ней подавлены, зато обостряются межблоковые

противоречия. Основное условие стабильности биполярной системы, заключает

М. Каплан, — это равновесие мощи. Если же появляется третий блок, то это

ведет к серьезному разбалансированию и риску разрушения системы.

Д. Сингер и К. Дойч, исследовав проблему корреляции между полярностью и

стабильностью международных систем в формально-теоретическом плане, пришли

к выводу о том, что, во-первых, как биполярная, так и мультиполярная

системы имеют тенденцию к саморазрушению, а, во-вторых, нестабильность

жестких биполярных систем все же более велика по сравнению с

нестабильностью мультиполярных систем.

Другой американский ученый, М. Хаас, подверг этот вывод эмпирической

проверке. С этой целью он изучил двадцать одну международную систему, четко

отграниченную в пространственно-географическом и историческом планах, и

пришел, фактически, к противоположному заключению. По его мнению, такая

корреляция носит обратно-пропорциональный характер. В биполярной системе,

считает М. Хаас, войны менее многочисленны, хотя и имеют тенденцию к

большей продолжительности, чем в мультиполярной системе (см.: 12, р. 38).

С точки зрения К. Уолца, никакого качественного различия между биполярной

и мультиполярной системами фактически не существует — кроме, может быть,

того, что первая более стабильна, чем вторая.

Со своей стороны, Р. Роузкранс предложил теоретическую модель так

называемой «релевантной утопии», которая объединяла бы преимущества как

биполярной (прежде всего, возможности контроля периферийных для данной

системы конфликтов), так и мультиполярной (более значительные возможности

предотвращения всеобщего конфликта) систем, и одновременно была бы лишена

недостатков их обеих. Результатом явилась бы «бимультиполярная система», в

которой два «главных» актора

143

[pic]

могли бы играть роль регуляторов конфликтов за пределами своих блоков, а

государства, представляющие мультиполярную конфигурацию системы, выступали

бы посредниками в конфликтах между двумя полюсами.

Подводя итоги рассмотрению проблемы законов функционирования и

трансформации международных систем, следует признать плодотворной уже саму

ее постановку, которая позволила показать зависимость поведения государств

на мировой арене от формируемой ими международной системы, связь частоты и

характера межгосударственных конфликтов с ее структурными характеристиками,

необходимость учета системообразующих факторов в дипломатии. Уже сама идея

о существовании системных законов в международных отношениях дает

возможность рассматривать международные системы как результат принятия

рядом государств определенного политического, экономического и

идеологического статус-кво на международной арене, на общепланетарном,

региональном или субрегиональном уровне. С такой точки зрения, каждая

международная система является ничем иным, как неформальной

институализацией соотношения сил между государствами в соответствующем

пространственно-временном контексте (см.: 13, р. 171).

В то же время было бы наивным считать, что существующие в науке о

международных отношениях законы функционирования и трансформации

международных систем обладают такой степенью строгости, которая позволяла

бы делать на их основе безошибочные прогнозы. Более того, они, по сути

дела, оставляют «за скобками» исследование основных причин международных

конфликтов. Сводя международные отношения к межгосударственным

взаимодействиям, они неоправданно ограничивают понятие международной

системы только теми государствами, между которыми существуют прямые

регулярные сношения и прямой взаимный учет военной силы. Но, как верно

подчеркивает Б.Ф. Порш-нев, «есть обширная область косвенных, подчас

несознаваемых действующими лицами зависимостей, без которых, однако,

представление о системе остается неполным» (21).

* * *

Таким образом, применение системного подхода дает исследователю богатые

теоретические и методологические возможности.

И все же системная теория не может похвастаться слишком большими успехами

в анализе международных отношений. Пожалуй, можно назвать только две

области, где она достигла бесспорно положительных результатов: это

стратегия и процесс при-

144

нятия международно-политических решений (см.: 11, р. 158—159). В остальном

же ее заслуги до сих пор были весьма скромными. Гносеологически это

объясняется тем, что ни одна система, достигшая определенного уровня

сложности, не может быть познана полностью. Отсюда — то противоречие, на

которое обратили внимание Б. Бади и М.-К. Смуц: системный подход

рассматривается как метод выявления определяющих состояние системы

различных способов сочетания ее элементов, однако как только исследователь

выходит за рамки относительно простых систем, основания для того, чтобы

считать правильными делаемые им выводы, значительно уменьшаются (см.: там

же, р. 158).

Кроме того, в науке о международных отношениях до сих пор отсутствует

общепринятое понимание структуры международной системы, а то, по которому

имеется достаточно высокая степень согласия, является, как мы уже могли

убедиться, слишком узким даже с учетом всех своих измерений. Поэтому многие

исследователи отказываются от него, не предложив, однако, более

приемлемого.

* * *

Новизна современного этапа в истории международных отношений со всей

очевидностью обнаруживает ограниченность основанных на методологии

политического реализма таких понятий, как «конфигурация соотношения сил»,

«биполярность» или «мультиполярность». Распад советского блока и крушение

сложившейся в послевоенные годы глобальной биполярной системы (впрочем, ее

глобальность всегда была относительной) выдвигают на передний план такие

вопросы, которые не могут быть решены в традиционных терминах «полюсов»,

«баланса сил». Исчезла линия четкого раздела между «своими» и «чужими»,

союзниками и противниками, гораздо менее предсказуемым стало поведение

малых государств, региональных средних и «великих» держав. Мир вступил в

полосу неуверенности и возросших рисков, обостряемых продолжающимся

распространением ядерных, химических, бактериологических и иных видов

новейших вооружений. Широкое распространение западных ценностей (таких, как

рыночная экономика, плюралистическая демократия, права человека,

индивидуальные свободы, качество жизни) как в бывших социалистических

странах, так и в постколониальных государствах не только не способствует

стабильности глобальной международной системы за счет увеличения степени ее

гомогенности. Напротив, оно имеет следствием все более массовую миграцию

населения из менее развитых в экономическом отноше-

145

нии стран в более богатые, порождает конфликты, связанные со столкновением

культур, утратой идеалов, подрывом традиций, размыванием самоидентичности,

всплесками реакционного национализма. Глобальная международная система

испытывает глубокие потрясения, связанные с трансформацией своей структуры,

меняющимися взаимодействиями со средой.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Hqffmann S. Theorie et relations intemationales. // Revue frain;aise

de science politique. Vol.XI. 1961, p. 428.

2. Easton D. A Systems Analysis of Political Life. 1965.

3. Polin С. David Easton ou les difficultfe d'une certaine sociologie

politique. // Revue fran^aise de Sociologie. VoLXII, 1971, p. 185.

4. Easton D. The Political System. 1953, p. 135.

5. Bertalanffy L. van. General Systems Theory. 1968, p. 5.

6. Богданов А. Всеобщая организационная наука (тектология). Том II. —

Ленинград — Москва, 1927, с. 189—190.

7. Когапу В. Analyse des relations internationales. Approches, concepts

et donnees. — Montrtal. 1978, p. 65.

8. Modelsky G. Agraria and industria. Two Models of the International

System. In The International System. Theoretical Essays. Ed. by Klaus Knorr

and Sidney Verba. — Princeton. 1961, p. 121.

9. Поздняков Э.А. Внешнеполитическая деятельность и межгосударственные

отношения. — М., 1986, с. 90

10. Derriennic J.-P. Esquisse de problematique pour une sociologie des

relatons internationales. — Grenoble, 1977, p. 71.

11. Sadie В., Smouts M.-C. Le retoumement du monde. Sociologie de la

scene intemationale. — Paris, 1992, p. 157.

12. Braillard Ph. Theorie de systemes et relations intemationales. —

Paris, 1977.

13. Huntvnger J. Introduction aux relations intemationales. — Paris,

1987, p. 158-159.

14. Aron R. Paix et Guerre entre les nations. — Paris, 1984, p. 103.

15. Kaplan М. System and Process in International Politics. — New York,

1957.

16. Rosecrance R. Action and reaction in World politics. — Boston, 1963,

p. 16.

17. Frankel J. International Politics. Conflict and Harmony. — London,

1969.

18. Loard E. Types of International Sosiety. — New york, 1976.

19. Braillard Ph., Djalili M.-R. Les relations internationales. — Paris,

1990.

20. Система, структура и процесс развития современных международных

отношений / Под ред. В.И. Гантмана. — М., 1984, с. 35.

21. Поршнев Б.Ф. Франция, Английская революция и европейская политика в

середине XVII века. — М., 1970, с. 10.

146

Глава VI

СРЕДА СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Как мы уже видели, структура есть совокупность воздействий, которые

система оказывает на свои элементы. Однако большинство воздействий, или

принуждений, вытекает не из существования системы как таковой, а из

отношений между ней и ее средой. Понятие среды — одно из фундаментальных

понятий системного анализа. Оно имеет важное методологическое значение,

помогая уяснить функционирование системы и ее эволюцию. Вот почему уже один

из основателей системного анализа применительно к политическим наукам,

Дэвид Истон, еще в пятидесятые годы обращал внимание на то, что

политическая система испытывает влияние определенных внешних импульсов,

идущих от общества, которые воздействуют на нее в виде требований и

поддержек, обеспечивая ее бесперебойное функционирование (1).

В самом общем виде под средой системы понимается то, что ее окружает.

Однако, это слишком общее представление мало что дает без дальнейшей

конкретизации. В ходе такой конкретизации выясняется, что применительно как

к общественным, так и природным системам существует не только внешняя, но и

внутренняя среда. Различают также социальную среду (совокупность

воздействий, происхождение которых связано с существованием человека и

общественных отношений) и внесоциальную среду (многообразие природного

окружения, географических особенностей, распределения естественных

ресурсов, существующих естественных границ и т.п.). В качестве

промежуточного вида иногда рассматривают воздействия и принуждения,

вытекающие из изменений в технической базе общества; в других случаях

техническая (а также экономическая, военнополитическая, дипломатическая и

т.п.) среда понимается как элемент социальной (об-

147

щественной) среды. Внешняя среда (или энвайромент) — это окружение системы,

вменяющее ей определенные принуждения и ограничения: климат, ландшафт

местности, конфигурация границ, полезные ископаемые и т.п. — оказывают

бесспорное влияние на взаимодействие государств и других акторов

международных отношений. Иногда такое влияние бывает чрезвычайно большим,

если не определяющим: это свойственно обществу как на ранних ступенях его

развития, так и в настоящее время — период необычайного обострения

экологических проблем. Внутренняя среда (или контекст) — это совокупность

принуждений, оказываемая на систему ее элементами: так, заболевание одного

из органов может повлечь за собой болезнь всего организма в целом; а

деградация исполнительной или законодательной власти может привести к

разбалансированию и кризису политической системы. При этом, в отличие от

структуры, среда — это совокупность принуждений внесистемного характера.

Это касается как внешней, так и внутренней (а также социальной и

внесоциальной) среды. Влияние регионального соотношения сил на

взаимодействие двух или нескольких государств, например Латинской Америки,

с этой точки зрения, является не воздействием среды, а принуждением,

определяемым характером структуры данной подсистемы международных

отношений. Наоборот, изменения в характере отношений между государствами

под воздействием, например, природных факторов (подобных «тресковым войнам»

между Исландией и Норвегией, связанным с промыслом уменьшающихся природных

ареалов определенных видов рыбы) могут рассматриваться как ситуационные, то

есть определяемые изменениями природной среды.

Указанные понятия, таким образом, облегчают понимание и объяснение

процессов, происходящих в социальных отношениях. Вместе с тем необходимо

помнить, что они отражают существующие реальности довольно приблизительно,

и, следовательно, носят весьма условный характер, ибо действительность,

описываемая ими, значительно сложнее. Это особенно верно, когда речь идет о

международных отношениях.

1. Особенности среды международных отношений

Действительно, относительно легко представить себе систему, структуру и

среду межгосударственных, например, региональных отношений. Так, структура

Европейского союза может быть представлена как способ организации

экономического, дипломатического, военно-политического, культурного и иного

взаимо-

148

действия входящих в него государств. По отношению к нему средой будет

выступать совокупность других государств, а также различных международных

организаций и иных акторов на регионально-географическом (европейском),

политическом (ООН и ее институты, Организация американских государств,

Организация африканского единства. Лига арабских государств, ОСНАА и т.д.),

экономическом (ОЭСР, ОПЕК, ЕАСТ, ЛАЭС и тд.) и прочих уровнях. Каждый из

элементов этой среды оказывает то или иное влияние на функционирование и

развитие системы ЕС, результатом которого будут как изменения, происходящие

в данной системе, так и реакция («ответы») на эти влияния со стороны

Европейского союза.

В данной связи американские ученые Гарольд и Маргарет Спроут выдвинули

идею «экологической триады», состоящей из трех частей: международного

актора, окружающей его среды (эн-вайромента) и взаимодействия между ними.

При этом они выделяют несколько типов такого взаимодействия. Во-первых, —

это взаимодействие, связанное с реальными возможностями существующего

энвайромента, т.е. имеющейся совокупностью ограничений среды, которые актор

не может преодолеть: так, например, персидский царь Дарий не мог уладить по

телефону свои разногласия с Александром Македонским. Во-вторых, — это

взаимодействие, формирующееся под влиянием вероятностных тенденций данного

энвайромента: т.е. в любой ситуации существуют ограничения среды, которые

делают вероятным какой-то вполне определенный характер «нормально

ожидаемого» поведения. Наконец, в-третьих, — это тип осознанного поведения

актора, или, иначе говоря, своеобразие его личностного восприятия

окружающей среды (которое может кардинально отличаться от того, чем она

является на самом деле) и, соответственно, реакции на ее изменения (2). Б.

Рассет и X. Старр прибегают в этой связи к аналогии с меню: личность

(актор), находясь в ресторане, сталкивается с меню (энвайроментом), которое

не определяет его выбор, но ограничивает возможности. Исходя из этого,

можно, при условии знания «меню» актора и индивидуального процесса принятия

решений, проанализировать его поведение (3).

Методологическая полезность подобного рода теоретических моделей не

вызывает сомнений. Трудности возникают, когда речь заходит о глобальной,

или общепланетарной международной среде. Они касаются, прежде всего,

внешней среды глобальной международной системы, для которой описанные выше

примеры являются не более, чем контекстом (внутренней средой). Как пишет М.

Мерль, внешняя среда глобальной международной системы

149

может быть найдена только в природном окружении: атмосфера, стратосфера,

солнечная система... Но тогда наука о международных отношениях должна будет

совпасть с метеорологией или же астрологией (4). Исходя из подобного

понимания, Г. и М. Спроут считают, что понятие среды, вполне

операциональное применительно к анализу такой конкретной области как

экология, малопродуктивно при исследовании глобальных международных

отношений, требующем гораздо более высокого уровня абстракции (5). В свою

очередь, с точки зрения Д. Сингера, понятие среды может быть полезным при

изучении международных подсистем. Что же касается глобальной международной

системы, то она может рассматриваться лишь как их среда, но не как система

в точном значении этого термина, т.к. она не может иметь отношений или

взаимодействовать с какими-либо родственными системами (6). Ф. Брайар,

напротив, подчеркивает, что любая система, по определению, не может не

иметь среды, что однако не означает, что любая система обязательно

находится во взаимодействии со своей средой. Существуют не только открытые,

но и закрытые системы. Именно к числу этих последних и принадлежит

глобальная международная система (7). Наконец, приведем и позицию Ж.

Модельски, согласно которой к среде международных отношений относится все

то, что выходит за ее рамки, т.е. существует независимо от нее, идет ли

речь о географическом окружении или о политических отношениях (8).

Отмеченные расхождения в понимании международной среды не затрагивают,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24