Учебник по международным отношениям

составлено теми, кто представляет менее десяти процентов мирового

населения, что так же недопустимо, как и доминирование

181

в этой организации небольшой группы великих держав (24). Генеральный

Секретарь ООН отмечает, что «двусторонние программы помощи зарубежным

странам нередко были инструментом «холодной войны» и до сих пор остаются

под сильнейшим воздействием соображений, продиктованных интересами

политического влияния и национальной политики» (25).

В конце 80-х — начале 90-х годов окончание «холодной войны» принесло

новые возможности укрепления этой всемирной организации, увеличения ее

потенциала и эффективности, решения ею проблем, связанных с выполнением

своего мандата. Многие из этих проблем объясняются ограниченностью всякой

межправительственной организации рамками государственно-центрич-ной модели

поведения. Государство — действительно универсальная модель политической

организации людей, о чем свидетельствует ее распространение на все новые

нации и народы. Однако уже приведенные факты противоречий между формально-

юридическим равенством и фактическим неравенством государств доказывают,

что ее роль нельзя абсолютизировать. Исследования в области социологии

международных отношений показывают, что во многих к тому же становящихся

все более частыми ситуациях интересы людей и их «патриотизм» связаны не с

государством, а с другими общностями, политическими или культурными

ценностями, которые воспринимаются ими как более высокие:

это могут быть ценности панисламизма, связанные с чувством принадлежности к

более широкой общности, чем нация-государство, но это могут быть и

ценности, связанные с этнической идентификацией субгосударственного

характера — как это имеет место у курдов или берберов. В этой связи сегодня

все более ощутимо возрастает роль международных неправительственных

организаций (НПО).

В отличие от межправительственных организаций, НПО — это, как правило,

нетерриториальные образования, ибо их члены не являются суверенными

государствами. Они отвечают трем критериям: международный характер состава

и целей; частный характер учредительства; добровольный характер

деятельности (см.: 3, р. 47). Вот почему их причисляют к «новым акторам»

(М.-К. Смуц), «акторам вне суверенитета» (Д. Розенау), «транснациональным

силам» (М. Мерль), «транснациональным организациям» (Ш. Зоргбиб) и т.п.

Существует как узкое, так и расширительное понимание НПО. В соответствии

с первым, к ним не относятся общественно-политические движения,

транснациональные корпорации (ТНК), а тем более — организации, созданные и

существующие под эгидой государств. Так, Ф. Брайар и М.-Р. Джалили под НПО

понимают структуры сотрудничества в специфических областях, обь-

182

единяющие негосударственные институты и индивидов нескольких стран:

религиозные организации (например, Экуменический Совет Церквей),

организации ученых (например, Пагоушское Движение); спортивные (ФИФА),

профсоюзные (МФП), правовые (Международная Амнистия) и т.п. организации,

объединения, учреждения и ассоциации (см.: 3, р. 47—50).

Напротив, Ш. Зоргбиб считает, что термин «НПО» включает три вида

организаций или институтов. Во-первых, это «силы общественного мнения». Они

не могут составить реальную конкуренцию государствам как международным

акторам, с точки зрения влияния на мировую полигику, но оказывают

существенное воздействие на международное общественное мнение. Сюда

относятся различного рода «интернационалы»: политические (например,

Социнтерн); религиозные (например, Экуменический Совет Церквей);

гуманитарные (Международный Красный Крест). Во-вторых, это «частные

транснациональные власти», т.е. организации и институты, символизирующие

появление на мировой арене новых «экономических, оккультных и

неконтролируемых» сил. Они выражают расхождение между политической и

экономической властью в международных отношениях и серьезно сотрясают

организацию «мирового общества». Сюда относятся транснациональные

предприятия (ТНП), с одной стороны, и транснациональный синдикализм, с

другой. Наконец, в-третьих, это «ассоциации государств-производителей».

Речь идет об организациях, которые являются межправительственными по своей

структуре и составу, но транснациональными по характеру деятельности и

которые «стремятся утвердить свое экономическое влияние в международном

обществе, воспроизводимом как единое пространство, как общепланетарная

общность». Сюда относятся:

Межправительственный Совет Стран Экспортеров Меди, Организация Стран

Экспортеров Железа, Международная Ассоциация Боксита и, конечно,

Организация Стран Экспортеров Нефти (ОПЕП) (см.: 20, р. 91-118).

Таким образом, речь идет, по существу, о всех негосударственных

участниках международных отношений, о том, что Д. Розенау назвал, в

противовес традиционному миру государственных международных акторов,

«вторым миром», или «полицентричным миром», состоящим из огромного, почти

бесконечного числа участников, о которых можно с уверенностью сказать

только то, что они способны на международную деятельность, более или менее

независимую от государства (см.: 7). Подобное понимание свойственно и

теоретикам взаимозависимости, или транснационализма (см.: 8; 9).

Однако и в «узком» (и, по-видимому, более точном) понимании данного

термина, НПО прошли впечатляющую эволюцию с

183

XIX в., когда появились первые международные неправительственные

организации, до наших дней. Так, Британское и Международное Общество Борьбы

против Рабства было образовано еще в 1823 году. В начале XX века создается

целый ряд добровольных обществ, в частности ведущих свою деятельность в

рамках конфессиональных институций. В 1905 году насчитывается 134 НПО, в

1958 г. — их уже около тысячи, в 1972 г. — от 2190 до 2470, а конце

восьмидесятых годов — 4000 (см. 1, р. 76; 3, р. 48; 14, р. 154; 15, р.

209). Особенно интенсивным процесс создания НПО стал с появлением на

международной арене Организации Объединенных Наций. Многие НПО получают

консультативный статус при Экономическом и Социальном Совете ООН и ее

специализированных институтах и учреждениях, что находит свое отражение в

статьях 71 и 58 Устава ООН.

НПО различаются по своим размерам, структуре, направленности деятельности

и ее задачам. Однако все они имеют те общие черты, которые отличают их как

от государств, так и от межправительственных организаций. В отличие от

первых, они не могут быть представлены как акторы, действующие, говоря

словами Г. Моргентау, во имя «интереса, выраженного в терминах власти». В

отличие от вторых, их учредителями являются не государства, а

профессиональные, религиозные или частные организации, учреждения,

институты и, кроме того, принимаемые ими решения, как правило, не имеют для

государств юридической силы. И все же, им все чаще удается добиваться

выполнения тех задач, которые они ставят перед собой, — и не только в

профессиональной, но и в политической области. Это касается и таких задач,

которые требуют серьезных уступок со стороны государств, вынужденных в ряде

случаев поступаться «священным принципом» национального суверенитета. Так,

в последние годы некоторым НПО, — в частности тем, сферой деятельности

которых являются защита прав человека, экологические проблемы, или

гуманитарная помощь, — удалось добиться «права на вмешательство во

внутренние дела суверенных государств» (этот вопрос будет рассмотрен

подробнее в главе XI).

Основным «оружием» НПО в сфере международной политики является

мобилизация международного общественного мнения, а методом достижения целей

— оказание давления на межправительственные организации (прежде всего на

ООН) и непосредственно на те или иные государства. Именно так действуют,

например, Гринпис, Международная Амнистия, Международная Федерация по

Правам Человека или Всемирная Организация Борьбы против Пыток (последняя

показательна и в том отношении, что объединяет усилия более 150

национальных организаций, целью которых является борьба против применения

184

пыток). Поэтому НПО подобного рода нередко называют «международными

группами давления». Как известно, в политической социологии термин «группы

давления» фиксирует отличие общественных организаций от политических

партий: если партии стремятся к достижению и исполнению властных функций в

обществе, то группы давления ограничиваются стремлением, с целью защиты

своих интересов, оказывать влияние на власть, оставаясь вне властных

структур и институтов (например, профсоюзы, предпринимательские

объединения, женские организации и т.п.). Аналогичный характер имеют и

международные НПО — как с точки зрения отношения к «власти» и методов

действия, так и эффективности в достижении выдвигаемых целей.

Возможно, что не все НПО играют роль международных групп давления

(определенные сомнения в этой связи могут иметься относительно организаций,

обладающих консультативным статусом при ЭКОСОС ООН и ее институтах). Однако

их совокупное воздействие зримо меняет сам характер международных

отношений, делает их существенно отличными от характера традиционных

межгосударственных отношений, эпоха которых уходит в прошлое.

Немалое влияние на существо и направленность изменений в характере

международных взаимодействий оказывают такие специфические

неправительственные организации, как транснациональные корпорации (ТНК),

которые «подтачивают» национальный суверенитет государств в такой важной

сфере общественных отношений, как экономика. Речь идет о предприятиях,

учреждениях и организациях, целью которых (в отличие от НПО,

охарактеризованных выше) является получение прибыли, и которые действуют

через свои филиалы одновременно в нескольких государствах, в то время как

центр управления и решений той или иной ТНК находится в одном из них.

Действительно, крупнейшие ТНК обладают огромными экономическими

ресурсами, дающими им преимущества в этом отношении не только перед малыми

государствами, но нередко и перед средними и даже великими державами. Так,

например, объем зарубежных продаж фирмы «Эксон» к середине семидесятых

годов достиг свыше 30 миллиардов долларов, что превысило объем внутреннего

национального продукта (ВНП) такой экономически развитой страны, как

Швейцария (см.: 2, р. 77), и лишь немногим уступало ВНП Мексики. Это дает

ТНК возможность оказывать существенное воздействие в своих интересах и на

политическую сферу — как в странах базирования, так и в мире в целом.

Характерный пример в данном отношении дает роль американской компании ИТТ в

свержении правительства С. Альенде в Чили в начале семидесятых годов.

185

ТНК — явление достаточно противоречивое. Они, несомненно, способствуют

модернизации стран базирования, развитию их народного хозяйства,

распространению ценностей и традиций экономической свободы и политического

либерализма. Одновременно они несут с собой и социальные потрясения,

связанные со структурной перестройкой, интенсификацией труда и

производства; новые формы господства и зависимости — экономической,

технологической, а нередко и политической. В ряде случаев последствия их

деятельности ведут к дальнейшему обострению уже имеющихся и возникновению

новых экологических проблем, к разрушению национальных традиций, конфликту

культур. Также бесспорно и то, что ТНК усиливают экономическую

взаимозависимость и единство мира в хозяйственном отношении, способствуют

созданию предпосылок для становления единой глобальной культуры как

планетарного, общецивилизационного явления. И это тоже приносит

неоднозначные результаты, что и вызывает критику ТНК со стороны различных

идейно-теоретических течений — как марксистского и неомарксистского, так и

либерально-демократического характера. В определенной мере результатом

подобной критики явились попытки международного сообщества ввести некоторые

ограничения для деятельности транснациональных корпораций, подчинив ее

определенным правилам, некоему «кодексу поведения». Однако усилия,

предпринятые с этой целью в рамках ОЭСР и ООН, не увенчались успехом, что

неудивительно, если учитывать заинтересованность наиболее развитых в

экономическом и наиболее влиятельных в политическом отношении стран в

беспрепятственном функционировании рыночной экономики.

В современном мире насчитывается не менее семи тысяч ТНК, имеющих около

26 тысяч филиалов в различных странах на всех континентах (см.: 1, р. 78).

Однако их непосредственная экспортно-импортная и инвестиционная

деятельность затрагивает, главным образом, три экономические зоны,

представленные США, ЕЭС и Японией, и вне этих зон касается еще около

десятка развивающихся государств. Относительная защищенность рынков,

развитость инфраструктур образовательной, исследовательской и

информационной сфер, обеспечивающих гарантии в необходимой

высококвалифицированной рабочей силе, влекут за собой распространение

передовых технологий, сходство в образе и уровне жизни и потребления во

всех трех экономических зонах. Экономические процессы, контролируемые ТНК,

охватывают большую часть мировой торговли, финансовых обменов и передач

передовых технологий. Так, торговые связи между США и остальным миром на 80

% находятся в руках ТНК. В 1988 г. эспорт товаров и услуг из американских

филиалов ТНК в Соединенные Штаты

186

составил 87 миллиардов долларов, или 19 % всего импорта США (см.: 14, р.

89).

Указанные процессы способствовали ускоренной экономической интеграции в

Европе, Америке и Азии, усилению конкуренции и в то же время

взаимозависимости между главными экономическими регионами современного

мира. Вместе с тем они имели не менее серьезные последствия и политического

характера.

Пожалуй, наиболее значимыми среди этих последствий, вызвавшими эпохальные

изменения в облике современного мира и характере международных отношений,

явились кризис в СССР, распад «мировой социалистической системы», а затем и

разрушение Советского Союза со всеми его драматическими результатами для

России и других бывших союзных республик. Конечно, указанные события имели

и глубокие внутренние причины — неэффективность установленной в результате

революции 1917 года социально-экономической и политической системы,

преступные режимы, некомпетентные и коррумпированные руководители и т.п. Но

особенно важную роль эти внутренние причины приобрели именно в свете той

постиндустриальной революции конца 60-х — начала 70-х годов, которая так

нелегко далась Западу и которая, фактически, прошла мимо нашей страны. По

вине своих бездарных руководителей, увлеченных сиюминутными выгодами от

«нефтедолларов», а по сути, от хищнической эксплуатации природных богатств

в сложившейся в те годы мировой экономической конъюнктуре, СССР оказался в

ситуации прогрессирующего отставания от века микроэлектронных технологий.

Попытки же «подтянуть» систему до уровня экономически развитого мира путем

«ускорения» и «перестройки» оказались роковыми для страны, политическая

система которой обнаружила свою полную неспособность к какому-либо

реформированию. Во всяком случае, сегодня становится все более очевидной

бесплодность и разрушительный характер попыток подобного «реформирования»,

если они не предваряются продуманными, учитывающими социо-культурные

реальности и традиции народа экономическими преобразованиями.

Таким образом, ТНК обладают определенной автономией в своих решениях и

деятельности, способны вносить изменения в международные отношения,

учитываются государствами в их

внешней политике, то есть отвечают всем признакам влия-

тельного международного актора.

В меньшей степени этим признакам отвечают другие участники международных

отношений — такие, как, например, национально-освободительные,

сепаратистские и ирредентистские движения, мафиозные группировки,

террористические организации, региональные и местные администрации,

отдельные лица. Часть

187

из них, например, национально-освободительные и сепаратистские движения,

являются, скорее, международными субъектами в вышеприведенном

социологическом (а не юридическом) значении этого термина, — то есть они

стремятся стать акторами (в данном случае, суверенными государствами). С

этой целью они добиваются членства или хотя бы статуса наблюдателя в

авторитетных межправительственных организациях, считая участие в них важным

звеном в обретении статуса международного актора. Так, ООП является членом

Лиги Арабских Государств, Организации Исламская Конференция, Движения

Неприсоединения и обладает статусом наблюдателя в ООН. Это, однако, не

давало ей вплоть до последнего времени полной легитимности в глазах

некоторых международных акторов (прежде всего Израиля, но также, в

известной степени, и таких арабских государств, как Аммана и Иордании).

Несмотря на провозглашение председателем ООП Я. Арафатом на сессии

Национального Совета Палестины 15 декабря 1988 г. создания Палестинского

государства и признание его большинством арабских государств, фактического

образования (а соответственно, и международно-правового признания) такого

государства не произошло.

Растущая взаимозависимость приводит к развитию функционального и

институционального международного сотрудничества, участниками которого

выступают различные предприятия, фирмы, административные структуры и

граждане приграничных зон соседних государств, а также регионы и отдельные

города различных стран (см.: 3, р. 53—55). В первом случае (функциональное

трансграничное взаимодействие) речь идет об установлении контактов и

обменов между представителями сопредельных государств, в основе которого

лежит общность интересов и потребностей, и которое нередко устанавливается

как бы стихийно, то есть помимо официальных договоренностей между

государствами (а иногда и вопреки им). Таковы, например, отношения между

жителями приграничных районов России и Китая или отношения между

сопредельными районами стран СНГ, жители которых фактически игнорируют

запреты и ограничения властей на взаимную торговлю. Примером второго

(институционального сотрудничества локального характера) выступают

достаточно представительные международные организации, формирующиеся вне

национально-государственных рамок (Ассоциация породненных городов; Совет

коммун Европы и т.п.). Кроме того, в федеративных государствах наблюдается

феномен своего рода фрагментации внешней политики, когда руководство

субъектов федерации в стремлении более полно отстоять свои интересы

устанавливает прямые связи на международной арене и тем самым как бы

нарушает прерогативы суверенного государства, частью которого дан-

188

ный субъект является. Иногда развитие такой, по выражению канадского

исследователя П. Сольдатоса, «субнациональной дипломатии» происходит с

согласия соответствующих государств и осуществляется в рамках

международного права: так, Квебек уже с 1882 г. имеет своего генерального

представителя во Франции (см.: там же, р. 54). В других случаях наблюдается

конфликт центральных и местных властей. В настоящее время это характерно

для Российской Федерации.

Указанные примеры вновь возвращают нас к центральному для проблемы

участников международных отношений вопросу:

какой из типов этих участников — государство, международные организации или

же «параллельные участники» («акторы вне суверенитета») — будет определять

содержание и характер международных отношений в обозримом и более

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24