Общее языкознание - учебник

По мнению Л. Г. Воронина, значение слова складывается из двух основных

отношений к действительности: обозначения предмета и отражения предмета.

При одном и том же языковом способе обозначения предмета отражение предмета

может быть различным. И наоборот, при одном и том же отражении предмета

способы его обозначения могут сильно различаться. Обозначение словом

предмета в данном языке, как правило, постоянно во все периоды употребления

слова и в древности и в настоящее время, и для ребенка и для взрослого и т.

п. [11, 6]. Отнесенность слова к предмету или явлению как обозначение

данного предмета или явления не изменяется, а отнесенность слова к предмету

как отражение данного предмета меняется под влиянием различных факторов, в

том числе и таких, как исторический уровень познания данного предмета,

уровень познания предмета отдельной личностью и т. д. [11, 7].

«Обозначение, как форма отношений слова к действительности, выступает

в специфической форме, в форме названия. Звуковая сторона слова является

той материальной чувственной основой, благодаря которой слово становится

сигналом второй сигнальной системы и тесно связывается с функцией отражения

словом действительности. Во всех случаях употребления слова она через

функцию обозначения, названия предмета вызывает у всех употребляющих данное

слово представление об одном и том же предмете или явлении» [1, 8]. «... В

смысловое значение слова включаются на равных правах сведения самой

различной значимости, а в понятие включаются не все признаки предмета,

поскольку при образовании понятия происходит отбор только общих и

существенных признаков предмета, а не включение всех сведений о

предмете» [11, 13].

Д. П. Горский также пытается произвести разграничение. Но если

смысловое значение, по определению Л. Г. Воронина, включает сведения самой

различной значимости, то, по терминологии Д. П. Горького, значение отражает

только отличительные признаки, которые позволяют различать одну группу

предметов от другой. Понятие в трактовке Л. Г. Воронина отражает

существенные признаки предмета, но у Д. П. Горского оно получает иное

толкование. Понятие, по Горскому, отражает все существенные и отличительные

признаки группы предметов [18, 82].

По мнению В. М. Богуславского, в понятиях откладывается,

аккумулируется общественно-историческая практика людей, подытоживается и

резюмируется знание, накопленное за известный период [4, 213]. Вместе с тем

он отмечает, что в значении слова используется не все содержание данного

понятия, а только часть его, известная всем членам общества. Таким образом,

значение определяется как часть понятия [4, 244].

К этой точке зрения позднее примыкает и Д. П. Горский. В своей статье

«Роль языка в познании» он различает два типа понятий— понятия, которыми мы

пользуемся в повседневной жизни, и научные понятия. Понятие в широком

смысле, т. е. обыденное понятие, и значение слова совпадают. Научное же

понятие, выражаемое тем или иным словом, играет и роль значения этого слова

(т. е. по признакам, отраженным в этом понятии, можно отличать предметы,

обозначаемые словом, которым выражается данное понятие) и роль мысли,

раскрывающей сущность предметов, обозначаемых этим словом [19, 85].

Рассматривая вопрос о соотношении концептуального ядра лексического

значения с понятием, С. Д. Кацнельсон считает необходимым разграничение

формальных и содержательных понятий. Формальное понятие представляет тот

минимум наиболее общих и в тоже время наиболее характерных отличительных

признаков, которые необходимы для выделения и распознания предмета. Этот

минимум обычно охватывается формальным определением предмета, которое

руководствуется тем, что более обычно или что чаще всего бросается в глаза

и ограничивается этим. Содержательное понятие идет дальше формального и

охватывает все новые стороны предмета, его свойства и связи с другими

предметами. С. Д. Кацнельсон считает, что значение слова в своем

концептуальном содержании соответствует формальному понятию [27, 18].

Различать два смысла слова «понятие» — широкий и узкий—предлагают и другие

исследователи. Так, Д. Д. Райкова разграничивает: 1) понятие как значение

слова (понятие в широком смысле слова) и 2) понятие как форма знания

(понятие в узком смысле). Понятие в широком смысле есть тот элемент

значения слова, в силу которого слово сообщает о предмете мысли

независимо от того, осуществляется ли это через знание существенных в

философском смысле признаков предмета (или только отличительных признаков,

достаточных, чтобы предупредить подмену предмета мысли, но еще не

отражающих закономерности существования предмета) и независимо от того,

выражается ли в речи знание предмета, или не выражается. В том случае,

когда понятие представляет собой раскрытие существенных признаков предмета,

мы имеем дело с понятием в узком значении этого слова, с понятием как

формой знания [48, 2].

Некоторые исследователи не считают целесообразным производить

разграничение терминов «понятие» и «значение». Так, например, Л. О.

Резников утверждает, что значение слова является понятием [50, 32]. А.

Шафф, рассмотрев все аргументы в пользу необходимости различения двух этих

категорий, приходит к выводу, что встречающаяся в литературе точка зрения о

различии понятий и значений слов целиком ошибочна [63, 278]. Того же мнения

придерживается и Л. С. Ковтун, выдвигающая против различения понятия и

значения следующие аргументы: 1) слово имеет в основе своего значения

понятие; 2) значение слова — это реализация понятия средствами определенной

языковой системы, поэтому значение слова отражает через понятие лежащую в

его основе реальную действительность; 3) рассматривая вопрос о соотношении

понятия и значения слова с точки зрения языка как реальности мысли, мы не

имеем никаких оснований сомневаться в адекватности значения слова понятию

[28, 77]. По определению Е. М. Галкиной-Федорук, слово своим звуковым

составом выражает понятие, которое отражает явление действительности [13,

21]. Понятием называет значение и К. Айдукевич: «Понятие лошади есть

значение имени «лошадь», понятие треугольника есть значение имени

«треугольник»» [67, 18].

Насколько можно видеть из всего вышеизложенного, термин «понятие»

имеет довольно многочисленные и противоречивые определения. Прежде чем

рассмотреть вопрос о том, что собственно выражает слово, необходимо

определить его наиболее существенные функции в речи.

Слово в речи имеет три основных функции — номинативно-

дифференцирующую, экспликативную и репрезентативную. Основная задача

номинативно-дифференцирующей функции состоит в произнесении звукового

комплекса с той целью, чтобы слушающий опознал обозначаемый данным звуковым

комплексом предмет или его признак (качественный или процессуальный).

Совершенно ясно, что для осуществления этой цели нет никакой необходимости

воспроизводить всю сумму сведений о данном предмете, которая может быть в

сознании слушающего. Весь расчет в данном случае ориентируется на то, чтобы

слушающий опознал предмет по какому-то минимуму дифференциальных

признаков.

Для того чтобы уяснить, как образуется в сознании человека этот

минимум дифференциальных признаков, полезно обратиться к некоторым данным

современной физиологии. Установлено, что всякая двигательная функция по

мере своего совершенствования в той или другой мере редуцируется. Если при

первом предъявлении предмета взгляд испытуемого обегает весь контур

предмета полностью, то уже при втором-третьем предъявлении взгляд

задерживается лишь на более значимых пунктах контура, так называемых

критических точках. То же самое явление наблюдается при ощупывании

предмета. Опыты Евг. Н. Соколова показали, что восприятие начинается с

развернутой системы осязательных движений, обеспечивающих ознакомление со

всеми элементами изучаемого объекта. По мере ознакомления с изображениями

маршрут осязательного движения сокращается. Так, например, при предъявлении

буквы Е испытуемый на этой стадии правильно опознает ее, уже достигнув

средней линии буквы. Далее процесс восприятия сокращается еще более.

Испытуемый, например, при предъявлении буквы Н опробует только три точки.

Евг. Н. Соколов подчеркивает, что не все точки изображения или поверхности

несут одинаковую информацию, позволяющую дифференцировать их. Основными

носителями информации являются критические точки, остальные элементы

являются носителями избыточной информации [32, 103—104].

Можно предполагать, что при многократных встречах человека с каким-

либо предметом опознавательные функции также редуцируются. В сознании

остаются только основные носители информации, которые и образуют минимум

дифференциальных признаков, вполне достаточный для узнавания предмета и

отличения его от всех других предметов. Очевидно, номинативно-

дифференцирующая функция слова и базируется на этом минимуме

дифференциальных отличительных признаков.

Уже в самом простом предложении, выражающем суждение, например, береза

— дерево, отдельное слово подвергается экспликации, или раскрытию различных

его свойств, которые могут сообщать слушающему различные сведения о данном

предмете. Объем этих сведений теоретически может быть неограничен (о березе

и ее свойствах может быть написана целая монография). У разных людей он

неодинаков. Поэтому соотношение минимума дифференциальных признаков и

различных объемов знаний о данном предмете можно выразить в виде очень

простой схемы:

Концентрические круги обозначают различные объемы более обширных

знаний о предмете. Ядро представляет минимум дифференциальных

различительных признаков. Объем сведений о предмете, заключающийся в

минимуме дифференциальных признаков, может быть очень невелик. Для того

чтобы иметь общее представление о корабле, достаточно знать хотя бы самые

общие его контуры и ассоциировать его с морем. Можно даже произвести такой

интересный психологический опыт. Представим себе разговор двух человек.

Один из них плавал на корабле всю жизнь, а другой впервые увидел корабль

всего несколько дней тому назад. И если он произнесет фразу Вчера я видел в

море корабль, то у бывалого моряка может возникнуть в голове только самое

общее представление о корабле, несмотря на его огромный опыт. Интересный в

этом отношении пример приводит А. Шафф: «Самый выдающийся специалист в

области ветеринарии, описывая военный парад, в котором выступали также

кони, не переживает научного понятия «конь» и не развивает в сознании всех

его существенных черт, что он без сомнения делает, читая студентам лекции

по соответствующему разделу животноводства» [63, 277].

Это явление легко объясняется некоторыми особенностями человеческой

психики. Подобно тенденции к экономии, проявляющейся в языке, в

человеческой психике существует тенденция к экономии физиологических

затрат. Человек никогда не будет напрягать память, вспоминать разные

частные детали, когда этого не требуют обстоятельства.

Минимум дифференциальных отличительных черт, по-видимому, у всех

говорящих на данном языке одинаков. Свойство слова возбуждать этот минимум

и опознавать то, что скрывается за данным звуковым комплексом, и превращает

язык в очень удобное средство общения людей. Необходимо отметить, что люди

не всегда эту особенность четко осознают, примером чего может служить

следующее рассуждение Джавахарлала Неру: «Ни одно слово, ни в одном

языке,—говорит Неру,—не толкуется, вероятно, столь различно разными людьми,

как слово «религия» (или соответствующие слова на других языках). По всей

вероятности, нельзя найти двух лиц, у которых, когда они услышат или

прочтут это слово, возникали бы одни и те же мысли и образы.

Это могут быть мысли и образы, связанные с обрядами и церемониями,

священными книгами, человеческим обществом, определенными догмами, нормами

морали, благоговением, любовью, страхом, ненавистью, благотворительностью,

самопожертвованием, аскетизмом, постом, пышными трапезами, молитвами,

древней историей, бракосочетанием, смертью, потусторонним миром,

беспорядками и разбитыми головами и т. п.»[1].

Неру, однако, забывает, что при всем разнообразии представлений,

которое может вызвать в головах людей слово «религия», у этого слова есть

дифференциальный минимум, который позволяет его отличить от таких понятий,

как «подлость», «злость», «страдание», «любовь», «тоска» и т. п. Это

совокупность определенных верований, обрядов, правил и т. п., связанных с

поклонением кому-то или чему-то.

Каждое понятие является совокупностью определенных знаний о предмете.

Все эти разные объемы знаний относятся к одному слову, представленному

определенным звуковым комплексом. Способность представлять все эти объемы и

составляет сущность репрезентативной функции слова.

Необычайная противоречивость определения термина «понятие» происходит

оттого, что люди сегментируют этот объем знаний: то они отбирают минимум

дифференциальных признаков и называют его понятием, то расширяют этот объем

сведений и тоже именуют его понятием. Поэтому всякие споры о различии между

значением и понятием являются беспредметными. Значение слова очень тесно

связано с минимумом дифференциальных признаков. Если этот минимум выражает

понятие, хотя и узкое по своему объему, то почему же значение должно

представлять категорию, отличающуюся от понятия. Вряд ли комплекс знаний о

предмете целесообразно называть содержательным понятием. В таком случае

монография, посвященная описанию березы и содержащая сотни и тысячи

различных понятий, будет выражать одно содержательное понятие. Не лучше ли

термин «понятие» закрепить за узким понятием, базирующемся на известном

минимуме дифференциальных отличительных признаков, а содержательное понятие

называть просто суммой знаний о предмете. Эта сумма знаний является

переменной величиной.

Всякое понятие имеет определенный аспект. Поэтому наблюдение над

предметом может служить источником образования многих понятий, ср.,

например, такие понятия, как «береза», «дерево» и «растение». Один и тот же

предмет рассматривается с точки зрения его принадлежности к разным классам.

От предмета могут быть абстрагированы отдельные признаки и превращены в

самостоятельные понятия.

Широко распространено мнение о том, что понятия возникли только в

период оформления звуковой речи. С этим трудно согласиться. Комплексы

минимальных дифференциальных признаков, отличающих один предмет от другого,

по-видимому, возникли очень давно. Источником подобного рода комплексов

было непосредственное чувственное наблюдение. Первоначально, замечает Е. К.

Войшвилло», предметы некоего класса (например, атомы, химические элементы)

выделяются, естественно, по неглубоким, как правило, даже поверхностным,

чувственно воспринимаемым их свойствам» [10, 131].

Необходимо отметить, что понятия, в основе которых лежит комплекс

минимальных дифференциальных признаков, исторически необычайно устойчивы.

Узкое понятие реки, существовавшее в сознании пелазга, вряд ли сколько-

нибудь существенно отличалось от узкого понятия реки, существующего в

сознании современного грека. Комплекс признаков, отличающих реку от горы

или леса, по существу остался одним и тем же.

Выше уже говорилось о том, что еще до появления звуковой речи в

сознании людей могли возникать обобщенные инвариантные образы предметов,

основанные на знании этих предметов. Однако эти инвариантные образы

предметов были не коммуникативны. Один индивид не мог их сообщить другому.

Человеку было трудно мыслить такого рода понятиями в отрыве от конкретной

ситуации, хотя они существовали в его сознании. Это явление может быть

объяснено следующими причинами: всякое мышление предполагает установление

связей. Если представления, возникающие в результате наблюдения над.

предметами одного и того же класса, вели к образованию понятий, то

образование связующих понятий, которые могли бы объединять понятия в

цепочки, как это наблюдается в речи, было очень трудным делом. Как,

например, абстрактно представить такие понятия, как «принадлежность»,

различные пространственные понятия и т. п. Чтобы привести протопонятия в

логическую связь, необходимо было или наблюдать непосредственно конкретную

ситуацию, где предметы воспринимались в их естественной связи, или

восстановить ситуацию в памяти. Иного выхода не было. Можно предполагать,

что раньше всего у человека возникло внеситуативное представление причинно-

следственных связей. Он просто знал, что после дождя может быть сыро и

холодно, огонь может обжечь, приближение хищного зверя может грозить

смертью или в лучшем случае тяжелым увечьем. Однако осознание одних

причинно-следственных связей для внеситуативного мышления понятиями было

явно недостаточно.

Часто спорят о том, могли ли понятия возникнуть до звуковой речи.

Такой спор сам по себе беспредметен. Понятия могли возникнуть задолго до

появления речи, но внеситуативное мышление понятиями до возникновения речи

было затруднено, поскольку так называемые связующие понятия, дающие

возможность связать понятия в логически осмысленные цепи понятий, могли

окончательно оформиться и объективироваться только на базе слов, на базе

звуковой речи.

Грамматический строй любого языка является порождением звуковой речи.

На базе отдельных слов развивались различные формативы — окончания падежей,

личные глагольные окончания, различные словообразовательные суффиксы. В

этом смысле появление звуковой речи явилось колоссальным шагом вперед в

развитии человеческого мышления. Стал возможен отрыв мышления от

конкретной ситуации, поскольку понятия, их выражающие слова, включились в

определенную структуру материально выраженных связей. Протопонятия, не

опирающиеся на звуковые комплексы, по-видимому, вне конкретной ситуации

были довольно лабильными. Они даже могли ассоциативно налагаться друг на

друга. Внечувственные представления предметов, например, отдельных деревьев

— сосны, ели, березы и т. п., могли в известной степени затухать, сливаясь

в общее представление о лесном массиве. И только в конкретной ситуации,

благодаря так называемой селективной способности человека, эти

представления становились более отчетливыми и живыми. Опора на звуковой

комплекс в значительной степени уменьшила лабильность границ понятий.

Понятия стали более привязанными к определенной звуковой оболочке.

Развитие мышления сопровождалось увеличением количества вновь

выделенных свойств и качеств предмета. Кроме того, начинали появляться

такие понятия, обобщенный инвариантный образ которых представить было очень

трудно, а иногда даже и совершенно невозможно, ср. такие понятия, как

«справедливость», «ненависть», «животное», «растение» и т. п. Слово давало

возможность выразить все.

Благодаря тому, что словесный образ действительности может быть не

связан с чувственной наглядностью, необычайно расширяются рамки

употребления речи и появляются ее новые функции, абстрагирование и

обобщение получают неограниченные возможности. С появлением звуковой речи

становится возможным такой тип мышления, когда основное внимание

переключается с называния на связи между предметами мысли, тогда как сами

предметы мысли могут находиться за пределами опыта говорящего или

слушающего.

Каждое слово обобщает, но степень обобщения у слов в зависимости от их

функции и значения не является одинаковой. М. М. Кольцова различает четыре

типа связи между словом и тем, что оно означает:

I степень интеграции — слово замещает чувственный образ одного

определенного предмета (слово мама является сигналом только этого лица;

кукла — только вот этот конкретный предмет). Слово эквивалентно

чувственному образу предмета.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81